Сын Наполеона

Маленький зальчик напоминал морг. Ночник придавал ему еще более погребальный вид.

— Нам лучше пойти на второй этаж, — предложил Анрио.

Он извлек из кармана огарок свечи, который всегда носил с собой, и зажег его от трепещущего пламени ночника.

Прикрыв светильник ладонью, он направился к лестнице, указав Лартигу:

— Идите первым!

Генерал пропустил женщину, до сих пор не проронившую ни слова и похожую на привидение. Затем, сделав знак Ла Виолету следовать за ним, поднялся сам.

Они вошли в пустовавшую комнату хозяйки кафе.

Госпожа Моран, по совету Лартига, съехала, как только в ее кафе разместились восставшие. Она забрала с собой лишь самые ценные вещи и укрылась у родственницы, живущей в пригороде.

Анрио поставил огарок в пустой подсвечник и, указав на кровать и пару кресел, стоявших в комнате, глухо сказал:

— Присаживайтесь…

Лартиг и Ла Виолет уселись на кровать.

Женщина неподвижно стояла и, казалось, ничего не видела и не слышала. Анрио повторил чуть громче:

— Присаживайтесь…

И указал на одно из кресел.

Так же молча женщина опустилась в него.

— Друзья мои, — начал Анрио, пытаясь сдерживаться. — Мы собрались вроде бы на военный совет… Позвольте мне, прежде чем вы услышите то, чего я жду от вас, для восстановления справедливости объяснить, кем является женщина, которую вы видите здесь. Вот она сидит перед вами, покорная и молчаливая, лихорадочно обдумывающая, как ускользнуть от нас и снова заняться любимым делом — шпионажем и предательством… да, нам конец, если она найдет способ бежать отсюда и мы встретимся с ней где-нибудь позднее…

Плащ на женщине едва заметно колыхнулся, легкое движение руки под ним выдало ее волнение.

Анрио продолжил:

— Эту женщину, друзья мои, зовут баронесса де Нефвиль. Она была очень красива, за ней увивались многие, она и сейчас все такая же соблазнительная и опасная… Из-за нее сгинул не один из моих друзей, не один из благородных и доблестных умов, которые служили славному делу свободы и подготовили рассвет, что мы видим сейчас… Тюрьмы полны ее жертвами… Она приложила руку к тому, чтобы отправить на эшафот многих, очень многих… Эта гадина сыграла свою роковую роль в том, что почти все смелые и отлично подготовленные заговоры закончились смертными приговорами в Сомюре, Безансоне, Гренеле, и эта сообщница палача…

Лартиг с отвращением вздрогнул, а Ла Виолет не смог сдержаться:

— Тварь!..

Анрио заговорил вновь:

— Она не сможет это отрицать. Она знает, что мне известно все о ее злодеяниях. Стоит ли добавлять, друзья мои, еще один факт, касающийся лично меня?.. Уж вы посмеетесь над моим безумием и достойно оцените мою слепоту… но должен признаться вам… По роковой случайности я встретил это создание на своем пути… Я поддался на ее улыбки, чарующий голос, милую беспечность, ее отношение ко мне, обещания… Она близко сходилась с бывшими офицерами императорской армии… Притворялась, что разделяет их сомнения, поддерживает их надежды, и все это для того, чтобы вытянуть. из них побольше сведений… Я вам сказал, сколько благородных и дерзких проектов выдала, она вместе с головами тех, кто их разработал. Мне сохранили жизнь, но коварство этой женщины беспредельно. Если она и оставила меня в живых, то лишь для того, чтобы обречь на невыносимую бесконечную пытку заключения, на ужасное существование. Ты знаешь об этом, Ла Виолет, Лартиг — нет, и он должен понять, до каких пределов дошла эта гадина в своей гнусности…

Анрио замолчал, видимо, чтобы собраться с мыслями и оживить воспоминания.