Сын Наполеона

Герцог схватил табакерку, которую Наполеон дал юнге, встретившись с ним на тропинке в Лонгвуде.

Он поцеловал миниатюру, представлявшую императора в его бессмертном костюме, затем долго рассматривал черты великого человека, чья кровь текла в нем, и глаза наполнились слезами.

Герцог снова сжал руки Андре и Ла Виолета, спрашивая у них малейшие детали того, что они видели на Святой Елене, что они узнали, как в то время чувствовал себя отец, как он выглядел, и особенно, что говорил о нем.

Ла Виолет не мог в полной мере удовлетворить любопытство герцога, ибо, как он объяснил, его отношения с узником Наполеоном ограничились простым взглядом и поклоном. Недреманное око англичан мешало общению более тесному. Только Андре, которого Ла Виолет представил как внука одного из храбрейших маршалов империи Лефевра, герцога Данцигского, смог поговорить с Наполеоном. А тот, тронутый его юностью и благородством, сделал ему подарок в виде этого портрета, обмолвившись, что, быть может, однажды в Вене он увидит его сына и сможет поговорить с ним о нем…

Волнение герцога было очень сильным, настолько сильным, что сердце его билось как бешеное, перед глазами все поплыло и он приложил руку к груди, боясь, что она сейчас разорвется. А ему еще нужно было так много сказать им:

— Друзья мои, дорогие мои друзья, вы не можете себе представить, как счастлив я видеть вас и говорить с вами о моем отце. И именно потому, что я отдаю себе отчет в дружбе и признательности, которые испытываю к вам, мне нужно действовать быстро и решительно…

Вы не должны задерживаться здесь. О вашем присутствии скорее всего уже знают, и ничто не спасет, если вас арестуют и будут допрашивать. Вас ждет самое суровое наказание, предусмотренное австрийской полицией для тех, кто признан виновным в покушении на безопасность государства. Я буду бессилен защитить вас. Мое вмешательство только усугубит ваше положение и вызовет противоположную реакцию. Значит, вам нужно отправляться тотчас же. Обещайте покинуть Вену немедленно. Вы сделаете это?

— Ваше Высочество, мы должны выполнить свою миссию, — сказал Ла Виолет. — Мы знали, на что идем, когда отправлялись сюда. Для нас уже большое счастье, что мы смогли приблизиться к Вашему Высочеству. Мы останемся здесь, пока вы не примете окончательного решения.

— Оно принято, друзья мои. Я прошу вас еще раз и даже приказываю: покиньте Вену немедленно!

— Ваше Высочество, — сказал Андре, — мы обязаны привезти вас в Париж! Почему бы не ответить на желание тысяч французов, которые зовут Наполеона II в свои ряды?

— Раз вы настаиваете на четком и твердом ответе, который, быть может, принудит вас подчиниться мне и немедленно вернуться в вашу… в нашу страну, друзья мои, — вновь заговорил герцог, — хорошо! Я отвечаю вам откровенно и прямо: нет, я не последую за вами! Я люблю Францию, я хочу, чтобы она была счастлива. Я не чувствую себя способным взять силой трон, который уже занят. Я не хочу, чтобы из-за меня пролилась кровь французов… Луи-Филипп I — французский король, выбранный народом. Если воля народа обратится против него и прикажет прийти мне, я приду… Сын Наполеона не может пренебречь волей народа, но нужно, чтобы народ заговорил… И приказал! Нет! Даже не подумайте клясться, что мое имя было предложено на народное голосование… Обо мне забыли… И не нужно заставлять французов вспоминать. Вы предлагаете мне завоевать трон, я предпочту, чтобы мне его дали… И еще, друзья мои, могу ли я попросить вас?.. Мой отец говорил вам, мсье, — он обратился к Андре, — что как только встретите меня, покажете портрет… Можно ли мне оставить его у себя?

— Ваше Высочество! — срывающимся голосом начал Андре. — Я хотел бы ценой своей жизни сохранить этот портрет, но мне кажется, что император давал мне его не без задней мысли. Он надеялся, что я оставлю его вам.

Храните же его, Ваше Высочество, и поскольку сейчас не хотите следовать за нами, может быть, глядя на этот портрет, вы однажды измените свое решение и вспомните о нас. Дайте только знать… И спаси нас Господь, чтобы не оказалось слишком поздно.

— Не нужно об этом, — возразил герцог, нахмурившись. — Признаюсь вам, как своим самым близким друзьям… Вам придется поверить этому. Даже если бы не было политических мотивов и гуманных резонов, которые не позволяют мне взять на себя роль авантюриста и проникнуть во Францию в качестве заговорщика, пусть даже для того чтобы победоносно войти в Тюильри, есть еще одна причина, которая заставляет меня отказаться… Эта причина… да разве вы не видите ее на моем лице, в моих чертах? — герцог сильно побледнел.

— Нет, Ваше Высочество, я ничего не вижу! — пробормотал Ла Виолет.

— Ну-ну! Мои дорогие соотечественники, мои дорогие друзья, должен вам сказать, что через несколько месяцев меня уже не будет. У меня в груди тлеет огонь, и совсем скоро вы узнаете, что сын Наполеона присоединился к своему славному отцу…