Сын (не) для дракона

— Драконы никогда не женились на женщинах, — покачал головой Вириан. — О таком нет записей ни в книге…

— Мне плевать на то, какие записи есть, а каких нет! — воскликнула я. — Просто ответь — я смогу оставить ребенка в этом случае?

Вириан задумчиво прикусил нижнюю губу и уставился вперед. Покачал головой, как будто над чем-то раздумывая.

— Ну… Если так посмотреть… В целом… — бормотал он. — Да, ты останешься матерью ребенка в этом случае, — наконец произнес он заветные слова. — Но не как вира и не как женщина, а как герцогиня де Драго, супруга герцога и мать его наследников. Но это невозможно. Драконы не берут в жены человеческих женщин.

— Это мы еще посмотрим, — упрямо откликнулась я.

Дело оставалось за малым: мне необходимо было влюбить в себя Сорина.

Варианты, связанные с тем, чтобы снять с шеи ненавистный ошейник и сбежать в родной мир, стоит прорабатывать как резервные.

Глава 24

Наметить эту цель было проще простого, примерно как размечтаться о покупке дома на Лазурном берегу. Но как этого добиться? Как сделать так, чтобы Сорин, герцог де Драго, относящийся ко мне примерно так, как относятся к ценной племенной кобыле, захотел жениться? У меня нет никаких рычагов давления, я даже ребенком не могу его шантажировать!

Возмутительно.

Остается только единственный вариант: сделать так, чтобы Сорин искренне захотел жениться на мне. Влюбился, возжелал. Господи, какой кошмар. Никогда в жизни мне не приходилось полагаться на такие ненадежные и эфемерные материи.

Хотя, рассуждая об этом, я лукавила сама перед собой. Дело было не в ненадежности и не в эфемерности. Смешно, но даже сейчас, дожив до солидных тридцати с хвостиком и почти пережив развод, я верила в любовь. Не в то, что я когда-нибудь ее встречу, нет. А в то, что любовь, вечная и настоящая, существует. Правда, я верила также в то, что мне с ней встретиться не суждено.

Дело в том, что я не умела соблазнять мужчин. Вообще. Никак. И речь сейчас шла не о Жене, хоть воспоминания о том, что я не смогла удержать собственного мужа, не смогла понравиться ему, отзывались горечью.

Дело было в том, что я была как будто невидимой для мужчин. Даже с Аделаидой Александровной, подрагивая от страха, время от времени флиртовали адвокаты или судебные приставы, а со мной — никогда. И дело ведь было не во внешности, выглядела я хорошо. Во всяком случае, не хуже Аделаиды Александровны, которая была такой же хрупкой и женственной, как советский монумент.

Я выдохнула и несмело посмотрела на Вириана из-под ресниц. Как там мама учила? Смотреть «в угол — на нос — на предмет»? Или все наоборот? Покрутив глазами из стороны в сторону, я томно улыбнулась.

Вириан тяжело сглотнул и отодвинулся.

— Ты такой… умный, — с придыханием произнесла я и наклонилась ближе к нему.

Стратегический маневр состоял в том, чтобы обратить внимание Вирина на мою грудь. По его растерянному взгляду я поняла, что переоценила себя: все те плоскости, которые тактично можно было бы назвать женскими прелестями, были надежно скрыты плотной тканью платья и мужского желания, судя по всему, не возбуждали.

Я решила, что лучшее средство обольщения — улыбка.

— Что у тебя с-с-с лицом? — выдавил Вириан и слегка отодвинулся. — Похоже на спазм.

Бестолочь! Я тебя соблазняю, между прочим!

— Ты так мне помог, — предприняла я еще одну попытку и хлопнула ресницами. Постаралась сделать голос ниже и, я надеялась, сексуальнее.

— Т-т-т-ты бы приоделась! Хрипишь уже, — прозаикался Вириан. Вскочил и, прижав к груди книгу как щит, попятился. — Мне идти пора. А ты… Не простудись!

Я поморщилась, когда Вириан с грохотом опрокинул стул, спеша покинуть библиотеку.

В следующие несколько часов я гуляла по поместью и пыталась последовательно очаровать конюха, дворецкого и мальчишку-дракона, сына служанки, который бежал куда-то по своим делам.

Конюх невозмутимо продолжил чистить стойла, дворецкий осведомился, не позвать ли леди Аллегру, а мальчишка побледнел и рванул с места, не успела я закончить невинное приветствие, которое произносила тем своим тоном, который считала очаровательным.

Очаровательно.

Я уселась на огромный камень, лежащий на земле неподалеку от конюшен. Оперлась локтем о бедро, положила подбородок на ладонь и тяжело вздохнула.

Никаких шансов. Как обольстительница я полный ноль. Ну и как выкручиваться? В суд подам. Не знаю, как и зачем, но подам.

— Не сиди на холодном, — прозвучал у меня над головой низкий голос. Подняв глаза, я увидела Сорина, который под уздцы вел вороного жеребца.

— Я думала, лошади боятся драконов, — съязвила я.

— Боятся, — кивнул Сорин. Стянул с плеч свой камзол, тот самый, из дорогой переливающейся ткани, положил его на камень рядом со мной и кивнул — «Садись». — Но своих лошадей я стараюсь натаскивать так, чтобы никакого страха не было.

Именно этот момент жеребец выбрал, чтобы испуганно от меня попятится, и Сорин успокаивающе погладил его по морде. От этого уверенного движения, от успокаивающего «ш-ш-ш», которое сорвалось с губ Сорина, что-то внутри екнуло. Я потрогала ошейник виры, о котором уже успела забыть.