Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой

Следы огаллала читались еще и сегодня. По прошествии примерно получаса Разящая Рука сделал вывод, что сиу вчера на ночлег не останавливались. Они, видно, решили не позволять себе ни малейшей передышки, пока не достигнут реки Огненной Дыры.

Это был дурной знак: похоже, огаллала, затевали какую-то новую каверзу. Растительность вскоре почти исчезла, и вместо мягкой земли копыта животных снова ударялись о твердую вулканическую породу, что затрудняло их бег и, конечно, снижало скорость.

Потом стало вообще невозможно различить хоть какой-нибудь след. Разящей Руке оставалось надеяться лишь на то, что сиу-огаллала продолжали двигаться прямо, а потому он не стал сворачивать. Вскоре он понял, что не ошибся. Перед ним выросли горы Огненной Дыры, за которыми начинались знаменитые бассейны неутомимых гейзеров. Здесь снова появилась растительность и даже лес, состоящий в основном из хвойных пород.

Весь берег одного из ручьев, струившихся среди травы, был буквально истоптан конскими копытами. Отпечатки шли вдоль воды и ясно говорили о том, что сиу поили тут своих животных. Итак, следы, к счастью, появились вновь, и с этого места вплоть до горных вершин они оставались настолько четкими, что сбиться с дороги было просто невозможно.

Открытого пути наверх не было. Пришлось скакать под деревьями. Они отстояли друг от друга на достаточном расстоянии, чтобы не создавать всадникам никаких препятствий. Но ехать верхом по лесу, когда преследуешь врага, – занятие весьма опасное. Он может таиться за любым стволом.

Легко могло статься к тому же, что огаллала догадались о преследовании! Кроме того, Разящая Рука не мог знать, какие признания силой либо хитростью вырвали сиу у пленников. С другой стороны, если бы сиу боялись, что за ними идет погоня, они непременно приняли бы все меры предосторожности, а в первую очередь устроили бы засаду.

Так размышлял о ситуации белый охотник, выслав вперед нескольких шошонов, которым предстояло обыскать местность и которые при обнаружении чего-либо подозрительного тотчас должны были вернуться назад.

К счастью, эти предосторожности оказались излишними. Причиной тому было соглашение, к которому Толстяк Джемми пришел с пленником, от которого вождь огаллала потребовал выдачи своих товарищей по несчастью.

Все они, не считая Вокаде, все время ехали рядом друг с другом и имели возможность переговариваться. Это входило в планы вождя и было проделано с его молчаливого согласия – ведь мнимый его союзник должен был получить возможность узнать все, что хотелось знать ему самому.

Вечером, по приказу Тяжелого Мокасина, все того же завербованного в осведомители белого незаметно, насколько это было возможно, увели от остальных, и вождь подсел к нему. Пленник дал на его вопрос те ответы, которые посоветовал ему дать Толстяк Джемми, и при этом заверил, что, кроме Вокаде и четверых белых, в окрестностях Йеллоустоуна не было больше ни одной живой души. Вождь поверил, а потому все меры предосторожности посчитал излишними.

Тем временем Разящая Рука с индейцами поднялся на вершину горной цепи Огненной Дыры, не встретив никаких помех. Весь горный хребет порос густым, высоким лесом, поэтому преследователи не могли осмотреть лежавшую по другую сторону долину, хотя то, что стены там круто обрывались вниз, было все же ясно.

Проезжая под деревьями, они услышали странный глухой, но бурлящий шум, который вдруг был прерван пронзительным свистом, превратившимся затем в шипение, напоминающее звуки.

– Что это? – удивленно спросил Мох-ав, сын вождя шошонов.

– Гейзер, – пожал плечами Разящая Рука.

Слово «гейзер» незнакомо индейцам, они называют их «вар-пе-пейя» – «гора горячей воды», поэтому юный шошон понял охотника только после того, как тот пояснил, что имел в виду. Спускаясь верхом по крутым горным склонам, удержаться на лошадях довольно трудно. Поэтому всадники спешились и пошли пешком, ведя животных в поводу.

Следы огаллала и теперь еще можно было различить, но Разящая Рука увидел, что оставлены они вчера. Преследователи спустились уже на несколько сот футов, когда лес внезапно прервался.

Людям наконец открылась вся ширь пространства – и какую чудную картину увидели они! Верхняя долина Мадисона, которая здесь носит колоритное название реки Огненной Дыры, – пожалуй, один из самых восхитительных районов Национального парка. На много миль в длину и местами в две или даже три мили в ширину эта полоса земли буквально кишит сотнями гейзеров и горячих источников. Есть тут фонтаны, струи которых возносятся в облака не на одну сотню футов! Запах серы, которым веет из многочисленных земных трещин, растворяется во влажном воздухе, вечно насыщенном горячими водяными парами.