Сын охотника на медведей

Следопыты подхватили свои ружья и прокрались к воде, держась от группы белых на таком расстоянии, чтобы те не могли их заметить. Затем они по берегу спустились вниз, перемахнули через узкий ручей и на противоположном берегу его снова взобрались наверх. Теперь им пришлось сделать небольшой крюк, после чего они вышли к потоку как раз в том месте, где на другом берегу, прямо напротив, и располагалась компания, многие члены которой беспечно валялись на траве. Оба тут же сделали вид, будто ошарашены встречей с людьми.

– Эй! – заорал Толстяк Джемми не своим голосом. – Что это? А я-то думал: мы одни здесь, в этой благословенной прерии! И вдруг настоящий митинг! Надеюсь, нам позволят принять в нем участие.

Те, кто лежал в траве, поднялись, и теперь вся компания, как по команде, уставилась на двух невесть откуда взявшихся чужаков. В первый миг показалось, что они не очень обрадованы появлением незнакомцев, но стоило им обратить внимание на фигуры и костюмы обоих, тотчас раздался разноголосый смех.

– Thunderstorm!17 – прохрипел один из них, увешанный всевозможным оружием. – Что стряслось? У вас что, в самый разгар лета масленица? Или вы тащитесь на карнавал?

– Aye! – кивнул Длинный. – У нас как раз не хватает пары шутов, вот мы и завернули к вам.

– Тут вы обратились не по адресу.

– Не думаю.

С этими словами сухой Дэви перешагнул своим семимильным шагом через ручей; еще один шаг – и он предстал перед говорившим. Толстяк сделал два прыжка и как мяч взлетел наверх, приземлившись рядом со своим приятелем.

– А вот и мы, – расплылся он в блаженной улыбке. – Good day18, господа. Нет ли у вас чего-нибудь промочить горло?

– Вон там вода! – прозвучал недружелюбный ответ, и говоривший указал на ручей.

– Фи! – Толстяк скорчил кислую мину, и его носа совсем не стало видно. – Вы думаете, я изнываю от дикой жажды? Да это и в голову не придет внуку моего деда! Раз у вас нет ничего получше, то можете спокойно возвращаться по домам, здесь, в этой доброй прерии, вам делать нечего!

– А для вас прерия – закусочная?

– А то как же! Жаркое ходит тут прямо под носом. Нужно только уметь поставить его на огонь.

– Вам, похоже, оно идет на пользу.

– Само собой! – засмеялся Джемми и с нежностью погладил себя по выглянувшему из шубы животу.

– Такое впечатление, будто вашего друга вы держите на голодном пайке.

– Отчасти да. Ведь только половина нормы идет ему на пользу! Не имею права губить его красоту, потому что взял я его с собой в качестве пугала, чтобы ни один медведь или индсмен и близко ко мне не подходил. Но, с вашего позволения, мастер, что же привело вас сюда, к этой прекрасной воде?

– Никто и ничто. Сами нашли дорогу.

Спутники говорившего снова ухмыльнулись, посчитав такой ответ весьма остроумным. Но Толстяк Джемми совершенно серьезно продолжал:

– Да? Правда? Что-то не верится. По вашим физиономиям вряд ли скажешь, что вы способны отыскать хоть какую-нибудь дорогу без посторонней помощи.

– А на ваших написано, что пути вам точно не разобрать, даже если ткнуть в него носом! Вы давно кончили школу?

– Я ее и не посещал, поскольку пока не подхожу под нужные мерки, – с улыбкой ответил Толстяк глупостью на глупость, – но надеюсь наверстать упущенное, может, благодаря вам смогу выучить кое-какие азы Запада. Хотите быть моим наставником?

– На это у меня нет времени. И вообще у меня есть дела поважнее, чем выколачивать из других дурь.

– Вот как! Что же это за «дела поважнее»? – Джемми огляделся, сделав вид, будто только что заметил индейца, и продолжил: – Behold!19 Пленник, да еще и краснокожий!

Он отпрянул, как черт от ладана, словно испугался одного только вида индейца. Вся шайка заржала на разные голоса, а тот, кто до сих пор вел беседу и, похоже, был предводителем, проговорил:

– Не упадите в обморок, сэр! Кто еще ни разу не видел таких типов, рискует легко стать заикой. К подобным зрелищам привыкают не сразу. Кажется, вы никогда прежде не встречались с индсменами?

– Нескольких мирных, пожалуй, видел, но этот – похоже, дикий! – подыграл Толстяк.

– Правда ваша. Не подходите к нему слишком близко!

– В самом деле? Он же связан!

Джемми хотел приблизиться к пленнику, но предводитель преградил путь:

– Прочь! Вам нет до него дела! Впрочем, пора наконец спросить, кто вы и чего хотите от нас?

– Это хоть сейчас. Моего друга зовут Кронерс, а моя фамилия Пфефферкорн. Мы…

– Пфефферкорн? – перебили Толстяка. – Уж не немецкая ли это фамилия?

– С вашего позволения – да. – Джемми наигранно улыбнулся.

– Да чтоб вас черт побрал! На нюх не переношу ваш сброд!

– Все дело только в вашем носе, – как ни в чем не бывало продолжал Джемми, – который просто не чувствует прекрасного. А если вы говорите о сброде, то, пожалуй, хотите причесать меня под свою гребенку.

Последние слова Джемми произнес уже совершенно другим тоном, чем начало фразы. Предводитель гневно вскинул брови и почти угрожающе пробормотал:

– Что вы хотите этим сказать?

– Правду, ничего больше.

– За кого вы нас принимаете? А ну, выкладывай!