Сын Петра. Том 5. Ветер перемен

Оделись еще затемно в специально для того привезенную одежду в герметично запаянных пакетах[1]. И отправились в город, где тоже все было готово и их уже ждали. По утреннему холодку самому рассветному. Пока солнце еще не так чудовищно шпарило.

Алексей Петрович облачился в темно-красные одежды, расшитые белым растительным узором, и сел в седло белого двугорбого верблюда. Его для этих целей специально с прошлого года искали по округе. На поясе тяжелый палаш в серебренных ножнах, украшенных изумрудами и рубинами. Дорого, но не массивно и довольно изящно. И опять-таки в растительном стиле.

Его свита тоже выдерживала цветовую гамму и символику. Да, платья их не были персидского фасона. Но зная о том, как в здешних местах относились к цветам, символам и ритуалам, постарались их учесть.

Шествие удалось.

Потом прием.

Совершенно формальный, но красивый. Плавно переросший в пир, продлившийся до самого вечера. И только после него, уже на закате, по вечерней бархатной прохладе, состоялась первая серьезная встреча. Между шахом и его советниками с одной стороны и верхушкой делегации посольства с другой. Этакие переговоры без излишних формальностей. И что примечательно — без переводчиков. Ведь и Алексей, и вся его свита владели на приемлемом уровне татарским языком, который в те годы вполне годился для общения с тюркским населением Ирана. К каковому шах и относился. Советники же его в силу обстоятельств или происхождения этим языком тоже вполне владели.

Речь получалась не самой стройной. Но, что важно, переводчики не требовались. И можно было относительно спокойно беседовать, насколько это, конечно, возможно для ситуации общения на иностранном языке.

Язык участники русского посольства «доставали» не из воспоминаний. Отнюдь, нет. Еще в Москве, когда было принято решение об отправке посольства и его составе, начались регулярные упражнения. Да не абы какие, а при активной поддержке персидского посла и его людей. Заодно и отдельные важные слова на персидском изучали, которые были широко в ходу.

— Ты удивительно упорен, — улыбнулся Аббас. — Иной раз мне даже казалось, что ты видел Шахрабано и влюблен в нее самым отчаянным образом. Но ты не мог ее видеть.

— Я до сих пор не слышал ее устного портрета. Так что даже не представляю, как она выглядит. — вернул улыбку Алексей, а потом продолжил: — Но это не упорство. Упорство ведь слепо. А я руководствовался не сердцем, но умом. Так что, меня можно назвать скорее последовательным, чем упорным.

— Последовательный? И к чему же ты следовал этим путем?

— Позволь зайти издалека, ибо ответ, сказанный прямо, может показаться странным.

Шах сделал жест рукой, дескать, давай. И сел поудобнее на подушках, приготовившись слушать.

— Западная Европа стремительно набирает силу и влияние. Отсюда из Исфахана это может и не заметно, однако это так. Уже сейчас — османы — всего лишь игрушка в руках Габсбургов и Бурбонов.

— Но не так давно османы осаждали Вену.

— Действуя в интересах Бурбонов, которые отвлекли на себя войска Габсбургов. В полевых же сражениях их бьют ныне все кому не лень. Уже которое десятилетие. Это факт. Так вот, Западная Европа рвется к власти над миром. Она создает многочисленные колонии и, грабя оные земли, расцветает. В этом, пожалуй, нет ничего зазорного. Так поступали многие правители на протяжении тысяч лет — со времен самого древнего Египта и Вавилона. Да и, пожалуй, до Вавилона. Что там было? Аккад? Собственно беда заключается не в этом. А в том, что и Россия, и Иран для них лишь жертва.

— Судя по тому, как русские войска выступили в последних двух войнах, назвать вас жертвой достаточно сложно, — заметил один из советников шаха.

— Это временные неприятности. Во всяком случае их так воспринимают в Западной Европе. Особенно сейчас, когда Англия и Голландия утратили было влияние и ядром, вокруг которого формируется и бурно развивает их колониальная империя, стала Франция с Испанией. Причем, судя по всему, короны этих двух стран в ближайшие годы объединятся. И если раньше, лет двадцать назад, можно было играть на их внутренних противоречиях, то сейчас это, практически, утратило всякий практический смысл. Они превращаются в настоящее чудовище с единым управлением и огромными возможностями. Тысячи больших кораблей, огромная армия, которую они прямо сейчас готовят к войне с Россией. Все это, без всяких сомнений, скажется. И очень скоро.

— И к чему ты нам это рассказываешь? — спросил шах. — Западная Европа далеко.

— Она не так далеко, как могло бы показаться. Не думаю, что мне стоит рассказывать вам об их проказах с шелком. А также историю с обстрелом Бендер-Аббаса. Англия сейчас совсем зачахла, а Голландия не имеет значимых сил сопротивляться соседям. У нее большой флот и очень маленькая армия. Слишком маленькая для государства, лежащего на материке. А теперь задайтесь вопросом — что будет, если к вам придут французы? Крепко придут. Имея за спиной и армию, и флот.

— И как они придут? Да и зачем?