Сын Петра. Том 5. Ветер перемен

А сроки горят. И многое требовалось сделать уже вчера. Ведь издательство выпускало кроме «Ведомостей» и «Царского комсомольца» еще пять газет и дюжина журналов. За каждым был закреплен свой редактор, группа журналистов и внештатных консультантов, а также корректоров, граверов и прочих. Простые рядовые исполнители в основном не пострадали. А вот тех, кто все это дело двигал да шевелил увезли в тюрьму.

Новую.

Построенную недалеко от Таганской площади в ходе реконструкции столицы.

В плане — большой квадрат. Внешний контур — кирпичное четырехэтажное здание, не имеющее окон в стене, выходящей наружу. Ни одного. Отчего тюрьма напоминала своего рода крепость. Здесь располагались помещения администрации, охрана, хозяйственно-бытовые и прочие.

Внутри — внушительный двор с пятью корпусами: лазарет и тюремные блоки. Между внутренним и внешним контурами около ста метров. Пустых метров. Даже лошадей и фургоны требовали сразу ставить в ангары, чтобы ничто не мешало видимости. Единственное исключение — стена из колючей проволоки[1], охватывающая пять внутренних построек единой петлей.

Два КПП — один на въезде, второй в стене с колючей проволокой, размещаясь в оппозицию к первому. То есть, чтобы от одного КПП добраться до другого требовалось обогнуть полукруг по двору. Хорошо просматриваемому и освещаемому по ночам двору. Масляными фонарями.

Сами блоки делились на две неравные части. Три имели только крохотные одиночные камеры, а один — двух и четырехместные.

Зачем так? Элементарно. Алексей не планировал мариновать людей в тюрьме годами. Это было лишено смысла. И ничего кроме развития уголовной среды не несло.

Отца в подобном убеждать и не требовалось. В эти годы правительства еще не докатились до того, чтобы содержать великое множество «трудового балласта» за счет налогоплательщиков. Называя это гуманизмом, а не тем, чем подобное является на самом деле.

Да и даже если бы Алексей захотел устроить все так, как в XXI веке, у него все равно ничего не получилось бы. Просто не хватило ресурсов. Прежде всего человеческих. Ведь для подобных целей нужно содержать целую армию персонала…

В общем и в целом политика России тех лет в вопросах наказания была предельно простой. Если ты сделал действительно что-то плохое, то тебя либо отправляли на каторгу, либо казнили. В остальных случаях был предусмотрен штраф, конфискации, телесные наказания и общественные работы. Покамест Уголовный кодекс новый царевич еще не пропихнул. Но практики, описанные в нем, потихоньку вводили в практику.

Собственно одиночные камеры в таком количестве и требовались для всего этого. Чтобы можно было рассаживать задержанных и не давать им сговариваться. Четвертый корпус же предназначался для агентурной работы, через подсаживание провокаторов. На случай, если особо крепкие орешки попадались…

В Таганскую тюрьму, в одиночные камеры, и повезли сотрудников издательства полицейские. Чтобы вдумчиво с ними поработать дознавателям и следователям.

Но почти сразу выяснило — это тупик.

Просто тупик.

Мерзавцы? Да.

Гады? Не то слова.

Но работать то некому…

А переигрывать все в зад Евдокии Федоровне показалось крайне неловко. Так как вызывало в ней чувство стыда, дескать сунулась дура «со свиным рылом в калашный ряд» и сразу же «дров наломала». Наверное, только Миледи в этой ситуации и улыбалась. Лукаво. Она то сделала то, что от нее просили. Слово в слово. А то, что ее сведениями распорядились так глупо, разве ее вина? Но если ее попросят она постарается помочь разрешить этот кризис, который ни Евдокии Федоровне, ни тем более Петру Алексеевичу не требовался…

* * *

Царевич раздраженно вышагивал по пыльной площади.

Перед ним на коленях стояли старшины яицких казаков, пришедшие с повинной. Само собой, разоруженные и под контролем лейб-кирасиров.

В том нападении в дельте Волги участвовали достаточно много их ребят. С Яицкого казачьего войска. И, узнав о том, старшины почти сразу явились к царевичу. С дарами и повинной. Дескать, да — наши ребята. Но то дурни и отщепенцы, пьяницы и вообще сущая непотребность. Сами же казаки как были верны царю, так и остались. И что они вменяют свою жизнь Алексею в доказательство своих слов.

Неожиданно?

А то!

Алексей Петрович даже как-то растерялся от такого поворота событий. Но, видимо, очень уж впечатлила казаков недавняя казнь тех степняков, что участвовали в попытке похищения в прошлом году. Не только их, кстати. Как ему доносили — по всей степи слух пошел.

Тем более, что царевич сразу после нападения, засев в Астрахани, развернул бурную деятельность, которая полностью оправдывала мрачные ожидания наблюдателей. То есть, стягивал под свою руку и регулярные полки, что он прислал в эти края, и калмыков, и даже часть башкир. Так что, все понимали — после окончания сбора он отправиться с карательным походом. Чтобы порешать радикально возникшие разногласия. А то моду взяли покушения устраивать…

Вот казаки яицкие и решили сыграть на опережение. То есть, прийти с повинной быстрее, чем их всех поубивают…

— Они действовали сами? — спросил Алексей. — Это нападение — их идея?