Сын повелителя сирот

– Обещай мне, что когда окажешься на пляже в Вонсане, ни за что не будешь вспоминать это место, – попросил я. – И не позволяй ни одному субъекту влезать тебе в голову. Ты меня этому учил. Помнишь, каким неопытным я был?

Мимолетная улыбка промелькнула на лице Сержа.

– Таким ты и остался, – ответил он.

Я похлопал его по плечу и изобразил, будто бью кулаком по металлической раме двери.

Серж покачал головой и засмеялся.

– Мы достанем этого парня, – сказал я и ушел прочь.

Не поверите, как быстро я могу пробежать пару лестничных маршей!

– Га все еще в игре, – сказал я, врываясь в комнату, где лежал Командир Га в окружении нашей команды. Ребята докуривали только по второй сигарете. Все подняли глаза.

– Они ничего не узнали, – сказал я им, – теперь он наш.

Мы посмотрели на открытый рот Командира Га со свисавший нижней челюстью, такой же полезный, как китайская слива.

К черту экономию, в честь такого события Леонардо закурил третью сигарету.

– Он придет в себя только через несколько дней, – уточнил он, – если, конечно, не возникнет проблем с памятью. А пока нам надо идти в поля, обыскать дом актрисы. Посмотрим, что нам удастся раскопать.

– Субъект отреагировал на фигуру матери в условиях плена. Сможем ли мы каким-то образом заполучить для допроса женщину постарше, возраста Монгнан, которая сможет достучаться до него? – спросила Кью-Ки.

– Монгнан, – отозвался Га, тараща глаза в пространство перед собой.

Я покачал головой. Нет, такого животного не существовало в природе.

Мы и впрямь сильно проигрывали без женщин-следователей. Пионером в этой области был Вьетнам, ориентировавшийся на достижения такого передовика, как Йемен. Тамильские Тигры в Шри-Ланке использовали женщин исключительно в этих целях.

– А почему бы не доставить сюда Монгнан, не поставить тут еще одну кровать и не понаблюдать их с недельку? Спорим, все выплывет наружу, – включился в разговор Чу Чак.

Казалось, Командир Га только сейчас заметил нас.

– Монгнан мертва, – произнес он.

– Вздор, – возразили мы ему. – Нечего беспокоиться, с ней, наверняка, все в порядке.

– Нет, – упорствовал он. – Я видел ее имя.

– Где? – спросили мы.

– В главном компьютере.

Мы сидели вокруг Командира Га, словно одна семья. Нам нельзя было ему рассказывать, но мы все же это сделали.

– Главного компьютера не существует, – объяснили мы. – Это наша байка, придуманная для того, чтобы вытягивать из людей важную информацию. Людям говорят, что компьютер фиксирует местоположение каждого человека в Корее, Северной и Южной, а в качестве вознаграждения за информацию им разрешат занести в него список людей, которых они хотят разыскать. Вы понимаете нас, Командир Га? В компьютере нет никаких адресов. Там просто сохранены имена, чтобы мы могли знать всех, с кем общаются субъекты, и затем арестовывать их.

Похоже, что-то становилось понятным, будто Га начал понемногу приходить в себя.

– Мой вопрос, – вспомнил он.

О, да, мы должны были ответить на его вопрос.

В Академии была старая поговорка о терапии электричеством: «Напряжение закрывает чердак, но открывает подвал». Это означало, что терапия ведет к нарушению кратковременной памяти субъекта, но глубоко запавшие в память впечатления остаются нетронутыми, и к ним удивительно легко можно получить доступ. Поэтому если Га будет достаточно ясно изъясняться, у нас будет шанс. Мы воспользуемся теми сведениями, которые нам удастся добыть.

– Расскажите нам о своих давних воспоминаниях, – попросили мы, – тогда мы ответим на ваш вопрос.

Га начал рассказывать так, словно ему сделали лоботомию, ничего не обдумывая, не вдумываясь в то, что он говорит. Голос его был безжизненным, говорил он, будто повторяя вызубренные слова:

– Я был маленьким, – начал он. – Пошел гулять и заблудился. Мои родители замечтались и не заметили, как я ушел. Они пошли меня искать, но было поздно – я забрел слишком далеко. Поднялся холодный ветер и просвистел: «Иди, малыш, поспи в моих плавающих белых простынях», и я подумал, что замерзну и умру. Я побежал, пытаясь улизнуть от ветра, а шахта прошептала мне: «Иди, спрячься в моих глубинах», и тогда я подумал, что упаду и умру. Я побежал в поля, куда свозили отбросы, и где оставляли больных. Там мне явился призрак и сказал: «Позволь мне войти в тебя, и я согрею тебя изнутри», и я подумал, что у меня поднимется жар, и я умру. Потом появился медведь и зарычал что-то, но я не понимал его языка. Я побежал в лес, медведь за мной, и я подумал, что он меня сожрет, и я умру. Медведь схватил меня и поднес близко к своей морде. Большими когтями он расчесал мне волосы, обмакнул лапу в мед и поднес свои когти к моим губам, а затем произнес: «Ты научишься говорить по-медвежьи, станешь совсем как медведь и будешь в безопасности».