Сын предателя (СИ)

 Да и церковь была в городе всего одна, находилась далеко от Колтомы. Остальные были либо превращены в склады либо срезаны вровень с землёй. Только ещё старожилы какое-то время к этим святым пустотам ходили и, оглянувшись по сторонам, спешно осеняли себя крестным знамением.

 Тяжко вздохнув, спешили покинуть осквернённое место. Лекторы старались изощрённой фразеологией увести общество в мир материальный, обещая благоденствие для каждого, кто будет трудиться, не покладая рук, не требуя взамен того, что может снова привести к неравенству в обществе.

 О боге говорилось мало и говорилось, как о древней сказке, которую и детям ни к чему знать.

 Положительного в СССР было, конечно, много. Читали книги все повально, ходили в кино толпой, танцевали, прижавшись разгорячёнными телами друг к другу очень доверительно, пили, пели и дрались. Не до смерти, а так, от избытка чувств. Улицы переполнялись по вечерам звуками гармоник, аккордеонов. Пьяные голоса перекрикивали поющих. А утром мрачные рожи, серые с похмелья, ползли к заводам под жуткие гудки, по которым и определялось время. Наручные часы были величайшей редкостью. Часто с ними с фронта приходили калеки, напивались по случаю встречи с родными, падали где-нибудь у забора. Ворюги без хлопот освобождали их от ежедневной заботы заводить это чудо техники.

 Конечно, были и перегибы, как без них строить Новейшую историю? Она ведь началась не с рождения Христа, а с рождения Владимира Ульянова!

 Срок уж очень короткий, опыта мало и народ, к тому же, не всегда понимал, чего хотят от него Партия и Правительство. Трудились все будто из-под палки, расслаблялись каждую пятницу, субботу, не забывая "лечиться" и  в воскресенье. И самое главное завоевание Октябрьской Революции - получали одинаковую зарплату и трудоголики, и тунеядцы. Трудоголики жили по принципу - быстрее время летит. Тунеядцы жили по принципу - сколько не трудись, денег больше не будет.

              ..................................................................

 Прасковья была из трудяг, приучала детей не лениться, а учёбу за труд не считала. Наверно, поэтому Петя с годами всё более глупел в учебном процессе, но трудился в домашнем хозяйстве всё усерднее. Коля  жил по принципу тунеядцев, уклонялся от физической работы, но в учёбе проявлял способности неплохие. Неграмотная мать умилялась успехами младшего сына в рисовании, и покупала для хилого телом и духом Коли даже акварельные краски, которые стоили очень дорого. Видно, Прасковья хотела доказать Фёдору, который был против рождения второго ребёнка, что муж был не прав. Она наслушалась об удивительных случаях получения похоронок на живых солдат, продолжала верить, что муж жив. Ведь самой похоронки не было.

 С лёгкой руки матери Коля поверил в своё предназначение, и рисовал с утра до вечера. При этом он стал чудом переползать в следующий класс. Однако ни Прасковье, ни Коле не было известно, что художником стать даже с мастерством было не всегда возможно. Ведь художник был в те годы агитатором за советскую власть! Он должен был иметь незапятнаную репутацию, быть морально устойчивым и верным сыном своей Родины. На художников смотрели. как на богатых людей. Именно это и имела ввиду Прасковья. Она устала жить бедно, и мечтала о времени, когда её надежда, любимый сын станет кормильцем.

 В годы становления пролетарского искусства были развенчаны мастера прошлого, подняты на щит пленерная живопись, когда одним мазком можно было изобразить всю ногу или руку, не говоря уже о бровях портретируемого. Скульптуры рабочего и колхозницы в непотребной робе заслонили шедевры царской монархии. Все эти "голиафы" и "афродиты" советской эпохи заполонили музеи, парки, улицы, включая вождей и членов Правительства, меняющихся по причине возраста.

 Художники, скрупулёзно выписывавшие детали лица, одежды и, конечно же, листочков, травинок, преследовались художниками нового, реалистического искусства и обзывались "фотографами".

 Новизна в искусстве скрывала несостоятельность, проще говоря, бездарность.

глава 5

 Солдат, раненый в голову, умер, когда они с Фёдором тащились по колено в воде через бесконечное лесистое болото, в первый же день. Если бы не сломанная рука, Фёдор мог бы ещё вынести несчастного сержанта на один из редких сухих бугорков. Но уж так случилось - сержант упал в эту поколенную жижу и захлебнулся мгновенно. Фёдор отчаянно тащил парня или, скорее, труп несколько десятков метров, старательно держа его голову над водой.

 Но это зеркало воды простиралось за все ближние и дальние стволы чахлых осин, лип и редких берёз без признаков травяного покрова! Обессилевшего Фёдора напугал окрик, раздавшийся позади:

 -Стой, солдат, погоди!

 Фёдор от неожиданности разжал пальцы, и тело сержанта с тихим всплеском погрузилось в воду.

 -Э, да ты, никак, мёртвого тащишь? - раздался незлобный голос. Фёдор оглянулся и увидел мужика в утлой плоскодонке.