Сын Ретта Батлера

Дверь открыла служанка и на вопрос Эльзы ответила, что хозяйки нет дома, она сейчас гуляет с детьми в сквере напротив.

Эльза поблагодарила и спустилась в сквер.

Уитни сидела на скамейке с книгой в руках, но не читала, а смотрела на детишек, которые бегали между кустами, весело смеялись и кричали.

Эльза не стала сразу подходить. Она решила понаблюдать за Уитни издали. Она хотела получить ответы на свои вопросы в самом лице этой женщины, в ее глазах, улыбке, жестах.

Уитни действительно улыбалась, глядя на малышей. И Эльза, которая ожидала найти в улыбке затаенную грусть, невысказанную печаль, не увидела этого. Это была счастливая мать добрых и милых детей.

Потом Уитни снова вернулась к книге, но и здесь ее лицо не омрачилось печалью. Она читала, перелистывая страницы, что-то увлекательное, потому что какое-то время не могла даже поднять от книги глаз.

Потом к ней подбежала девочка, и они о чем-то поговорили. И снова Уитни улыбалась безмятежно.

— Здравствуйте, миссис Уитни, — сказала Эльза. — Я Эльза Ван Боксен. Не уделите ли вы мне минутку?

— Здравствуйте, миссис Эльза, — недоуменно ответила Уитни. — Чем могу служить?

— Вы разрешите присесть?

— Конечно. Извините.

— Наверное, этот разговор вам покажется странным и даже неприятным, вы можете мне прямо сказать об этом, и я уйду, но, поверьте, мне он крайне необходим, чем бы он ни закончился.

Уитни вдруг нервно отложила книгу и поправила боа.

— Значит, вы?.. — спросила она.

— Да, — ответила Эльза.

— И что вам от меня нужно?

— Скажите, миссис Уитни… м-м… даже не знаю, как это спросить… Словом, это большое горе для вас?

— Горе? Что вы имеете в виду?

— Ваше расставание с Бо… Простите, это звучит так глупо…

— Ах, вот вы о чем… И почему же вас это волнует?

— Вот это проще объяснить. Ведь я в какой-то мере — причина этого расставания, хотя, насколько я знаю, это произошло еще до того, как я приехала в Нью-Йорк. Просто теперь Бо будет непросто вернуться к вам, даже если он этого очень хочет. Он порядочный человек и…

— Да?

— И я не хотела бы пользоваться его порядочностью.

— То есть вы пришли меня спросить, хочу ли я, чтобы Бо вернулся? Нужно ли мне это?

— Да.

— Я хочу, чтобы он вернулся. Мне это нужно.

— Понятно, — сказала Эльза. — Еще раз простите меня. Всего вам доброго.

Она встала и решительно двинулась к выходу из сквера.

— Постойте! — остановила ее Уитни. — Подождите! Миссис Эльза, не уходите, пожалуйста!

Эльза остановилась.

Уитни подошла к ней и взяла под руку.

— Пожалуйста, давайте продолжим наш разговор.

Они вернулись к скамейке.

— Что вы собрались сделать? — спросила Уитни.

— Уезжать, — коротко ответила Эльза.

— Правда? Вы не шутите?

Эльза достала из сумочки билет и показала Уитни. Это был билет на пароход, который сегодня вечером отправлялся в Европу.

— Вам не следует уезжать, — сказала Уитни. — Вам следует остаться.

— Почему?

— Чтобы быть с Бо. Знаете, я ведь сказала правду — я очень хочу, чтобы Бо вернулся, он мне очень нужен. Но я не хочу терять своих детей. Я понимаю, что это звучит странно — выбирать между мужчиной и собственными детьми. Но так сложилось. Ничего нельзя исправить. Можно затеять суд, мы так и хотели поступить. И я уверена — мы бы его выиграли. Но дело не в этом. Дело в том, что я постоянно буду выбирать. Дело в самой возможности этого выбора. Понимаете, это просто значит, что я могу легко уходить и легко возвращаться. Одинаково легко. А хоть что-то из этого должно быть трудно.

— Вы любите его?

— Я люблю свою любовь к нему. Это действительно льстит моему самолюбию, но в любой момент я могу ею с легкостью пожертвовать. А потом снова попытаться вернуть. Оставайтесь, прошу вас. Ведь я же просто измучаю Бо. Он всегда был доступен для меня, и я этим пользовалась. Это же я должна просить у вас прощения. Ведь там, в Вене, это я отняла его у вас. И не пришла к вам и не спросила — вам больно? Теперь у меня такой возможности не будет. И я действительно постараюсь обо всем забыть. Знаете, я уже привыкаю к мысли, что у меня нет Бо. Мне пока очень трудно без театра. Вот это в самом деле тяжело. Но уж тут ничего не поделаешь.

— Спасибо вам, — сказала Эльза. — За вашу честность и любовь к Бо. Я не уеду. Я останусь. А вы снова будете работать в театре. Только тогда я буду совершенно спокойна.

Глаза Уитни наполнились слезами. Она схватила Эльзу за руку и благодарно сжала.

— У вас чудесные дети, — сказала Эльза.

— Правда, вам тоже они нравятся?

— Правда. В них есть ваше сердце.

На следующий день Хьюго сообщил Бо, что корреспондент встретился с доктором Чеховым и обо всем с ним поговорил. Оказалось, что доктор не получал ни письма, ни телеграммы, но все изменения, которые сделал в пьесе Бо, он понимает и дает на это свое разрешение.

— И еще он сказал, что очень хочет посмотреть спектакль о маленьком американском ранчо, — закончил Хьюго с улыбкой.

— Чудесно! Когда я вернусь из Джорджии, мы пригласим доктора в Америку.

— Значит, ты все-таки едешь?

— Сам удивляюсь, Хью. Меня тянет туда, словно магнитом. Никогда не думал, что семейные связи сидят во мне так глубоко. Что это — старость?