Сын Розовой Медведицы

Кабанье стадо мигом насторожилось. Хуги еще раз прокричал и вышел на открытое место, чтобы увидели дикие кабаны. Тогда среди животных начался переполох. Самки с поросятами, визжа и хрюкая, побежали по тропам вниз, по отлогому лесному склону. Прикрывая отход, кучкой двинулись за ними молодые самцы, державшиеся до этого в стороне от стада, а главным образом от его властелина — старого опытного секача. Секач был грузен, потому и не кинулся на противника вверх, на подъем, а, подчиняясь благоразумному закону леса и гор, лишь прикрыл отступление.

Когда же далеко впереди не своим голосом заверещала свинья, он понял, что его обманули, и ринулся ей на помощь Хуги слышал только повальный треск на пути стада да визг свиньи, судя по всему надежно угодившей в лапы Полосатому Когтю. Он устремился следом, время от времени оглашая лес победным криком.

Полосатого Когтя Хуги нашел уже далеко от кабаньей тропы, поедающего свиные внутренности. Начался достойный охотников пир.

Так, изредка охотясь, но больше всего питаясь орехами, ягодами, они не расставались больше до самой глубокой осени. Двуногие существа в их владениях тоже не появлялись. Недоумевал Хуги, куда могли деться Большие Глаза и Козлиная Борода. Изредка двуногие существа ему снились. Особенно приятно было видеть Светловолосую. Потом все это улеглось, позабылось и ушло в далекое прошлое. Жизнь была однообразной, но по-прежнему не скучной, а до отказа наполненной радостью существования.

Но однажды в эту жизнь ворвалась драма.

Полосатый Коготь настолько разжирел и так опустился, что к моменту откочевья на юг совсем потерял способность двигаться. Он только и делал, что тянул Хуги к каждому упавшему дереву, к любой кучке бурелома или к расщелине, ища там укромное местечко. Хуги терпеливо ходил за ним, поеживаясь от ощутимых уже, особенно по утрам, заморозков. Чего ради понадобилась старику лежка — этого Хуги понять не мог. Не было такого случая, чтобы Полосатый Коготь задерживался осенью на северных склонах гор. Как только начинался перелет птиц, они обычно спешили уйти на южные, а потом и дальше, где вообще не было ни снега, ни заморозков.

И вот Полосатый Коготь наконец-то нашел то, что искал. Он натаскал под вывороченные корни опрокинутой ветром лиственницы пожухлой травы, листьев и, поохав от наслаждения и лени, залег в логово. Хуги ничего не оставалось, как последовать примеру, Медведь, казалось, был без ума от своей затеи. Он старательно закрывал изнутри лаз заранее приготовленным хворостом, заботился о питомце, чтобы тому было тепло, и вообще проявлял не свойственную ему ранее старческую сентиментальность: сладко и приторно мурлыкал, нежно облизывал Хуги и пытался даже изображать на своей морде расслабленно-слащавое выражение.

Два дня и две ночи Хуги терпел его ласки, а больше всего скребущий за душу голод, а потом не вынес, сердито плюнул на своего «благодетеля», как тот делал в минуты раздражения, и вылез из берлоги.

Однако все это ничего не дало. Старый воркун, сомлев от блаженства, так и не вышел. Тогда Хуги понял, что отныне надеяться придется только на себя. И, уже не мешкая, по изморозной траве пересек альпийский луг и, пройдя по ущелью меж Порфировым утесом и Верблюжьими Горбами, взял направление к югу.

12

Это был первый дальний путь, совершаемый в одиночестве. Заморозки становились все крепче, иногда выпадал снег, и тогда за мальчиком тянулась цепочка следа. Питался он эти дни кое-как, тем, что удавалось найти на охолодавших склонах: убитую морозом падалицу, осыпавшиеся орехи, иногда какую-нибудь живность, вроде полевки. Спал и того меньше. Холод подстегивал идти все дальше и дальше. Крепкий, выносливый, ни разу за все время ничем не болевший, кроме полученных ранений и травм, Хуги свободно проходил за сутки по семьдесят и более километров. И с каждым днем чувствовал, что становится теплее. Больше стало попадаться и пищи. За четверо суток безостановочного пути он пересек горы и спустился в долину озера Эби-Нур.

С Розовой Медведицей, а затем и с Полосатым Когтем Он бывал здесь и раньше. Места были знакомы. Помнил и о том, где какая добывалась пища.

Неподалеку от озера в каменистой россыпи он обнаружил целую колонию атаек. Это красные утки, обитающие в горных районах. Они весьма неприхотливы, могут кормиться всем, чем угодно. Даже гнезда свои и те устраивают не у воды, а под камнями, а иногда и в норах, заброшенных сурками. На воду летят лишь во время кормежки.