Сын рыбака

— Ну чего ты безобразничаешь? — начал он более миролюбивым тоном. — Если тебя кто-то разозлил, чем же мое лицо виновато? Не забудь все-таки, что я твой старший брат. Во-первых, как ты сюда попала? Что ты здесь делаешь?

— Тебе самому лучше знать это! Сочинитель подметных писем!

— Ты, наверно, что-то выдумываешь! Хотя письмо-то мне теперь определенно придется написать. Надо будет спросить у матери, в каких краях разгуливает ее любимая доченька. К женишкам приехала? Осталась с носом? Верно ведь? Так тебе и следовало! Смотри еще, как бы дома не выпороли, когда я приеду в гости.

— Вот это зря. В усадьбе тебя больше и знать не захотят, когда я расскажу отцу, что ты вытворяешь! И ты мне больше не брат. Для того я и шла в Гнилуши, чтобы выложить тебе это. Теперь ты все знаешь, больше мне сказать тебе нечего.

И прежде чем Теодор успел что-нибудь возразить или задержать Марту, она убежала через дюны к лесной дороге. Теодор озабоченно посмотрел ей вслед, погладил свое изукрашенное красными полосами лицо, что-то пробормотал и тогда только двинулся вперед, но гораздо более степенным шагом. Неважное начало для триумфатора! Разве только продолжение будет удачнее? Он попробовал рассердиться на сестру, но и сам не мог найти оснований для злобы. Ему стало почти стыдно… А вот на это уже стоило рассердиться. Но он тут же вспомнил, что волноваться вредно, еще простудишься, и туже стянул вокруг шеи шерстяной шарф, — как бы не схватить ангину, иной раз так привяжется, нельзя ни есть, ни пить, а о пении и думать нечего.

…Оставшись один, Оскар стал размышлять над своим положением. В действительности это были даже не мысли, а мрачные, зловещие видения… Анита знает все, сейчас узнают Бангеры, Клявы, весь поселок. Последняя надежда на мирную жизнь рухнула. И вот для него пришла пора непогоды — гораздо хуже той, которая бушует сейчас. Все занесет, засыплет, ни одному зеленому ростку не пробиться сквозь эти сугробы. Теперь она уйдет обязательно, в этом можно не сомневаться. И не то что она его бросит, нет, — уйдет она потому, что он ее прогнал, дал ей повод уйти. Как обреченный, будет он тогда томиться здесь всю жизнь. «Завтрак в духовке…» Почему она так сказала? Позаботься о себе сам, если голоден… Начинай привыкать… Никто тебе больше не подаст на стол… В трубе завывает ветер, рамы дрожат, собака заглядывает в окно. Ну, вой же, если тебе холодно, чего ты виляешь хвостом?

Тогда он вспомнил, что неводник недостаточно высоко вытянут на берег, а вода прибывала, и волны могли смыть лодку в море и разбить ее.

Оскар поднялся со стула, оделся, вышел во двор и пошел к берегу. Собака побежала за ним, он ее прогнал обратно.

На дюнах ему встретился какой-то человек; но если бы он не загородил ему дорогу, Оскар его не заметил бы.

— Эй, Оскар, разве можно в такую погоду пускаться в море? — крикнул Теодор.

Они были здесь только вдвоем. Поселок остался далеко позади, и ветер завывал с такой силой, что человеческого голоса никто не мог услышать из-за дюн. Оскар остановился и, как бы раздумывая над чем-то, посмотрел на Теодора.

— Пойдем! — сказал он, взяв его за локоть. — Нет тебе смысла болтаться здесь, ты тоже никому не нужен. — И он потащил за собой перепуганного проповедника.

— Сумасшедший, что ты беснуешься! Пусти меня! — Теодор кричал, брыкался и царапался, но его волочили по земле, как мешок. В голове его мелькнуло страшное подозрение, и тогда его крики перешли в дикий вой. Наконец ему удалось вырваться. Бледный, с посиневшими губами, он уже больше не кричал — он скакал, как серна, стараясь убежать подальше. Только достигнув улицы, Теодор отважился посмотреть назад. Оскар его не преследовал. Теперь триумфатор мог входить в побежденный город размеренным шагом. Он так и сделал.

7

Бангеров Анита застала уже на ногах. Отец, явно в дурном настроении, задумчиво прохаживался по комнате, мать, тоже чем-то озабоченная, готовила завтрак. Внизу был и Эдгар. Все они, видимо, обсуждали что-то серьезное, и приход Аниты прервал их разговор. Старый Бангер рассеянно ответил на приветствие дочери.

— Что здесь случилось? — спросила Анита, внимательно посмотрев на их лица.

— Да ничего, — проворчал Бангер. — Так это.

— Можно подумать, что вы только что ссорились. Неприятности какие-нибудь?

— Гм… да, веселого, конечно, мало, — заметил Эдгар.

— Погулял муженек в «Вилле Фреди», — ворчала мадам, — а теперь вот приходится расплачиваться.

— Что ты там все болтаешь! — огрызнулся на нее Бангер. — Какое это имеет отношение к «Вилле Фреди»! Кооператив остается кооперативом, а если другие не умеют хозяйничать, я-то тут при чем?

Теперь Анита начала догадываться. Позавчера она слышала о начавшейся ревизии, но ей пришлось пережить за это время такие тяжелые часы, что она ни разу не поинтересовалась поселковыми новостями.

— Наверно, от ревизора неприятности? — спросила она отца. — Что он, строг?