Сын шевалье

Против него было двадцать человек, однако же никто из них не тронулся с места. Нет сомнений — у Роктая на этот счет строгий приказ, и он точно его исполняет. Он только отрезал Жеану дорогу. Но телохранитель Кончини был совершенно уверен, что противник уже в его руках. Он вышел вперед и насмешливо крикнул:

— Попался, так сдавайся!

— В тот раз, — грозно ответил Жеан, — ты был простой убийца — и то много чести! А теперь ты палач и полицейская ищейка, и это как раз по тебе!

— Ах ты, бандит! — завопил Роктай. — Колесовать тебя, четвертовать!

— Погоди еще, трус! — отвечал Жеан. — Ты даже не смеешь поближе ко мне подойти!

В это время на площади появились Кончини с дежурным офицером и солдаты. Подбежав к эшафоту, они встали вокруг него полукольцом. Их было человек шестьдесят, не считая двух офицеров. А топот копыт гремел уже совсем близко…

«Кончено! — мрачно подумал Жеан. — Видно, останутся здесь лежать мои косточки… Но живым я им не дамся, черт меня побери совсем! А перед тем — уложу сколько смогу. «

Решение принято — надо его исполнить. Жеан не растерялся ни на мгновение. Взгляд его упал на лестницу эшафота. Прыжок — и он на ней; другой — он уже наверху. Жеан грозно улыбнулся. Теперь уже точно — в последний путь он отправится не один! И в самом деле: эшафот был высок, залезть на него не так-то просто. Подниматься по лестнице, а лестница узкая — даже по двое в ряд не пройти.

Жеан стоял на верхней ступеньке, как на параде: пятки вместе, носки врозь, грудь вперед, взгляд бодрый, шпага острием к носку — и, пылая отвагой, поджидал врагов.

Круг тем временем все сужался. Солдаты находились в нескольких шагах от старого эшафота, Кончини, Роктай и офицер — впереди, у самой стены. Соединиться с людьми Сюлли — вот какой совет передал через Роктая Парфе Гулар. Кончини пошел на это.

Флорентиец посмотрел на Жеана и свирепо усмехнулся:

— Этот подлец знает, что его ждет: смотрите, сам залез на виселицу. Только палача не хватает.

Пощечиной прозвучал ответ Жеана:

— Уж не хочешь ли его заменить? Как раз твое дело! Да нет, это был бы позор палачу — состоять с тобой в одной гильдии.

Кончини со скрежетом зубов обернулся к офицеру — пора!

Тот немедленно подошел к лестнице и повелительно прокричал:

— Именем короля, сдавайтесь!

— Берите, коли можете! — усмехнулся Жеан.

— Сопротивление бесполезно, сударь, вы же видите. Вашу шпагу!

— Вынешь у себя из брюха! — звонко прокричал юноша.

Офицер пожал плечами и невозмутимо произнес:

— Как угодно.

Обернулся к солдатам и приказал:

— Взять его!

Солдаты и бретеры бросились вместе на приступ.

Жеан выпрямился, поднял шпагу над головой и прогремел:

— В бой, Жеан Храбрый!

Враги бросились по лестнице, пихая друг друга; задние напирали на передних. Жеан подпустил их на расстояние укола рапирой — и та засверкала, как молния.

Крики, хрип, вой, проклятья… Глухо падают с высоты тела… Паника, бегство…

У стены эшафота остались четыре бездыханных тела. Солдаты — некоторые были ранены — в ужасе столпились под лестницей и не решались подниматься по ней.

А Жеан Храбрый, с воздетой кверху шпагой, без единой царапины, сияющий, победоносный, казавшийся огромным, возвышался на памятнике человеческой низости, превратившемся для него в пьедестал почета… И вновь звонко, как полковая труба, вознес он свой боевой клич:

— В бой, Жеан Храбрый! Смелей!

Второй приступ был хладнокровнее, методичнее, решительнее; разъяренные нападавшие решились на этот раз не схватить, а убить отважного разбойника. Жеан опять подпустил их поближе и начал сражение: нападал, колол, рубил… Снова крики, стоны, ругательства, предсмертные хрипы. Снова поспешное бегство.

Никто так и не ступил на площадку! Внизу в луже крови лежали уже девять мертвых тел. Меж тем не прошло и минуты… И ропот разъяренного, ошеломленного войска перекрывался кличем битвы, победы и смерти:

— В бой, Жеан Храбрый!

— Дьявол! — воскликнул озадаченный офицер. — Ну и молодец — прямо бешеный!

Кончини, пожав плечами, пробурчал:

— Я вас предупреждал!

— Кто ж мог подумать! Какой удар, черт побери! Глазом не успели моргнуть — уже девятеро убитых и тяжело раненных! А он — глядите — целехонек!

В этот миг на площадь ворвались два эскадрона всадников -пятьдесят королевских конников с двумя офицерами, а проводниками при них — Эйно и Лонваль.

Офицеры, Лонваль и Эйно, спешившись, подошли к Кончини -при нем собралось что-то вроде штаба из шести человек. Дежурный офицер, который чином был ниже кавалерийского капитана, с охотой сдал команду ему и тем снял с себя ответственность.

Жеан перевел дух, не выпуская из виду врагов. Затем огляделся — и вдруг, нагнувшись, принялся возиться с чем-то у подножия одного из столбов…

— Жаль его, — вздохнул капитан, — храбрый рубака! Но королю сопротивляться нельзя.

И новый начальник отдал распоряжения. Десять человек встали под лестницей, еще по десятку — с двух сторон от эшафота. Жеан, усмехаясь, глядел вниз. Почему-то он отошел от лестницы и стоял теперь прямо посередине площадки.

Капитан поднял руку и скомандовал:

— Марш!