Сын шевалье

Но конь под преследователем был лучше; он настигал Жеана. Возле сада королевы Маргариты юноша почувствовал: всадник совсем близко. Жеан хотел обернуться и спросить, что ему нужно, но тут услышал за спиной голос:

— Эй! Куда вы, черт побери, так несетесь, мой юный друг?

— Господин де Пардальян! — радостно воскликнул Жеан…

Глава 55 ШЕВАЛЬЕ ДЕ ПАРДАЛЬЯН НАПРАВЛЯЕТСЯ В ЛУВР

Таким же образом Пардальян очутился в Сен-Жерменском предместье? Придется нам вернуться на несколько часов назад.

Жеан еще расхаживал по своей каморке и думал, как ему жить дальше, а Пардальян уже вышел из дома с такими мыслями:

— Надо повидать короля! Кто знает, что ему доложили о моем сыне… Но, черт возьми, у меня есть полное право восстановить истину!

И он отправился в Лувр. Однако решение далось ему трудно; шагал он медленно и уныло.

По улицам Тиршап, Бетизи и Фоссе-Сен-Жермен он вышел на улицу Пули рядом с дворцом Пти-Бурбон, где жил некогда коннетабль Шарль де Бурбон.

Теперь нам надо вкратце описать это место.

Пти-Бурбон стоял на набережной; к западу от него находился Лувр, к востоку — церковь Сен-Жермен-л'Осеруа. С северной же стороны между Пти-Бурбоном и Луврской часовней пролегал узенький переулок, выходивший на площадь перед парадным подъездом Лувра. Туда и должен был свернуть Пардальян.

Далее: между Пти-Бурбоном и церковью находилось несколько домов, стоявших полукругом между набережной и улицей Арбр-Сек. В самой середине полукруга, там, где через него проходила улица Фоссе-Сен-Жермен, к церковному крыльцу вела улочка Жан-Тизон. Пардальян только что миновал этот перекресток.

Чем дальше он шел, тем медленнее ступал — и наконец прошептал такие слова:

— Ведь подумают, будто я прошу заступничества! Дьявольщина! Я всегда свои дела устраивал сам — и неплохо! А что же теперь?

С этими мрачными мыслями он миновал переулок Пти-Бурбон и вышел на набережную. Оттуда, повернув налево, тоже можно было выйти к Лувру — но Пардальян, сам того не подозревая, искал повода оттянуть неприятное дело. Он повернул назад.

На углу переулка шевалье поглядел направо (идти или не идти?) — и вздрогнул. По переулку шла из дворца Леонора Галигаи; за ней, не привлекая к себе внимания, следовал в нескольких шагах Саэтта.

Ничего необычного в этой встрече не было: Леонора возвращается домой из Лувра, Саэтта при ней — тайным телохранителем. Что тут такого?

Но Пардальян, по-прежнему проклинавший все на свете, решил: с Саэттой встречаться не стоит. Он прикрыл лицо плащом, вновь перешел переулок и направился к улице Сент-Оноре.

На углу улицы Фоссе-Сен-Жермен он увидел: по улице Жан-Тизон шел монах. Пардальян тотчас же узнал брата Парфе Гулара.

И тут тоже не было ничего необычного — но Пардальян связал две встречи между собой. Его, как молния, пронзила мысль: это неспроста, наверняка Леонора Галигаи и монах Парфе Гулар заранее договорились тут встретиться…

Надо проверить! Он быстро огляделся, заметил стенную нишу и спрятался в нее…

Как Пардальян и думал, монах повернул навстречу Леоноре. Та шла, небрежно обмахиваясь платочком.

Между монахом и дамой оставалось несколько шагов. Тут платочек выпал из рук Леоноры. Она было наклонилась за ним, но Парфе Гулар подбежал, галантно поднял платочек и подал владелице. Леонора Галигаи в ответ улыбнулась и пошла дальше по улице Фоссе, монах же свернул в переулок Пти-Бурбон.

Происшествие, как видите, самое что ни на есть заурядное и неприметное. Но от острого взгляда Пардальяна не ускользнула ни одна подробность. Выйдя из укрытия, он шептал себе под нос с удовлетворением, но и с тревогой:

— Так и есть! Когда монах стоял наклонившись, госпожа Кончини что-то сказала ему: я видел, как она шевелила губами. Черт возьми, что же она могла ему говорить?

Задумавшись, он поглядывал вслед то Леоноре, то Гулару.

— Если мне суждено разгадать загадку — ключ к ней у монаха! — решил он наконец. — Он вообще какой-то подозрительный и давно меня занимает. Надо понаблюдать за ним, клянусь Пилатом!

И Пардальян пошел следом за монахом.

Парфе Гулар миновал Лувр, вернулся на улицу Сент-Оноре и направился к воротам. Он шел как обычно, не спеша и вразвалочку, но с виду не был сильно пьян — по крайней мере, вел себя тихо.

Пардальян, закутавшись в плащ, шагал за монахом, не сводя с него глаз. А тот шел, не оглядываясь, как человек с чистой совестью, не боящийся слежки.

Итак, до городской стены Парфе Гулар вел себя довольно тихо, но за воротами, в предместье Сент-Оноре его обуял внезапный приступ веселья — и он принялся распевать во все горло.

Неподалеку от стены, по левую руку, почти напротив капеллы Сен-Рок стояла плохонькая харчевня. Над дверьми висела ржавая вывеска с горделивой надписью: «Гостиничное заведение «ТРИ ГОЛУБЯ». Перед харчевней брат Гулар остановился, задрал голову вверх и позвал оглушительным голосом:

— Эй, Жан-Франсуа! Жан-Франсуа! Вы дома?