Сын Солнца

Взгляд командующего уперся в лицо черного офицера-дагомейца. Судя по татуировкам на щеках, он принадлежал к Дому Леопардов. Его возраст и свежие шрамы показывали, что негр — один из немногих офицеров, оставшихся в живых после кемийского похода. Акхан сделал ему знак остаться.

— Выйдем на палубу. — предложил принц, когда чернокожий воин склонился перед ним в почтительном поклоне. — Как твое имя?

— Митуса, акалель.

— Ты принадлежишь к Дому Леопарда?

— Принадлежал. — горькая улыбка тронула пухлые губы офицера.

Они остановились у борта, глядя, как другие командиры спускаются в лодки и неторопливо отчаливают к своим кораблям.

— Сколько человек осталось у тебя в подчинении из старых воинов?

— Акалель смеется?

— Прости.

Акхан зло закусил губу. «Значит все. Мне говорили другое».

— Что ты можешь сказать о тех войсках, которые есть сейчас?

Умное лицо негра приняло скептическое выражение.

— Понятно. А офицеры?

— Дети.

— Как привести их в чувства?

— Одна хорошая драка не помешает. — пожал громадными плечами Митуса. — Те, кто останется, будут подчиняться силе.

— Мои двести человек — капля в море. — сказал Акхан. — Но это очень хорошо обученные люди. Попробуем что-то сделать.

— Если вам удастся их высадить, акалель, я скажу, что верю во все те истории, которые о вас рассказывают. — негр широко улыбнулся, открыв ряд остро отточенных зубов.

— Это больно? — С интересом спросил Акхан, показывая на резцы собеседника.

— Удобно. — кивнул Митуса. — Мы, люди-леопарды — другие.

— Я знаю. — ответил Акхан. В его голосе звучало уважение, которого дагомеец обычно не слышал от атлан, и Митуса решился.

— Могу я задать вопрос, акалель? — спросил он, в упор глядя на командующего.

— Да.

Негр помедлил.

— Я слышал, — растягивая слова, произнес он, — что вы прибыли всего за два дня до отплытия.

Акхан кивнул.

— Я понимаю: два дня — не срок, — осторожно продолжал негр, — но почему вы все же ни разу не приехали посмотреть на войска?

Акхан молчал.

— Простите мне, акалель, но вы не производите впечатление человека беспечного. — настаивал Митуса. — Так почему?

— Мне было запрещено. — коротко сказал принц.

Чуть помедлив, он добавил:

— Когда высадимся, держись поближе ко мне и моим людям, ведь пребывание в мнимом Доме Леопарда для тебя позор, не так ли?

— Спасибо, акалель. — в голосе негра прозвучала благодарность.

— Можешь идти.

Акхан проследил глазами за тем, как огромная фигура чернокожего «леопарда» спустилась в лодку, и отвернулся от борта.

У него было еще одно мало приятное дело. «Черт бы побрал этого старого осла Урса! Вечно он подливает масла в огонь, когда его не просят!» Заложив руки за спину, принц направился на корму с твердым намерением отчитать вояку.

Старик, широко расставив кривые ноги, налегал на руль и раздраженно прищелкивал языком при каждом скрипе деревянной конструкции.

— Принесла нелегкая. — сообщил он, завидев командующего.

Акхан остановился. Откровенно говоря, он не знал, как выбранить старика. Урс служил его дому еще тогда, когда самого принца не было на свете. Он знал его с пеленок. Молодым моряком Урс входил в сопровождение принцессы Тиа-мин, матери Акхана, когда она отправилась в далекий Ареас, чтоб выйти замуж за короля Алдерика и тем самым скрепить хрупкий мир между вечно враждебными атлан и народом севера. Не прошло и трех месяцев, как разразилась новая война, и Тиа-мин бежала на родину. С помощью все того же верного Урса. Дома у нее родился мальчик, что по меркам Атлан было не бог весть каким событием. Но вот для ареасов почему-то предпочтительнее считалась именно мужская линия. Как они при этом высчитывали свое родство, Акхан не знал. Алдерик решительно потребовал вернуть сына, однако Тиа-мин в храме Атлат торжественно поклялась, что отцом ребенка был не король, а простой воин из его охраны. Обесчещенный враг потерял к ребенку всякий интерес, правда он своими руками убил солдата, имя которого назвала Тиа-мин, и сжег 12 городов на северном побережье Атлан, не пощадив ни одного жителя, но потом как-то успокоился, снова женился, и, говорят, жил очень счастливо. Чего Акхан не сказал бы о большой недружной семье своей матери. Душу неприятно царапало и то, что имя второго сына Алдерика отличалось от имени акалеля всего на несколько букв — наследника гиперборейского престола звали принц Ахо.

— Урс, — мягко произнес принц, — я прошу тебя, не пугай людей.

Старик передернул плечами.

— Разве я говорил неправду? — Он упрямо потыкал рукой в горизонт, где за грядами серых облаков уже виднелись красноватые цепи гор. — Это плохая земля.

— Нам все равно придется высаживаться. — сказал Акхан.

— Оно конечно, — хмыкнул Урс, — правда я надеялся высадиться здесь на годок — другой попозже… — он зашелся каркающим смехом, перешедшим в кашель. — Вот что пойми, сынок, — кормщик присел и снизу в верх заглянул Акхану в лицо, — раз уж ты привез сюда живых, то твоя задача хотя бы не увести мертвых.