Сын Спартака

Луп проследил за его взглядом и увидел на вершине скалы фигуру, темную на фоне неба.

– Кто идет?

– Мандрак! Возвращаюсь с дозора!

– Мандрак? Проходи, друг!

Мандрак направился к водопаду, ведя за собой Лупа и остальных. Тогда-то Луп и увидел уступ скалы и понял, что в скале есть расщелина, узкий проход под углом к водопаду. Расщелина оставалась невидимой, пока не дойдешь почти до подножия водопада. Внутри прохода стояли два человека, вооруженные пиками, со щитами и в шлемах. На них были доспехи такого же вида, что и у римских легионеров. Увидев Мандрака, они сразу расслабились и подошли поздороваться, радуясь его возвращению. Один из них увидел Лупа и остановился:

– Кто это?

– Он? – хмыкнул Мандрак. – Новобранец. У него может быть полезная информация для генерала. Брикс в лагере?

Часовой кивнул:

– Он собрал вожаков всех групп в горах. Они уже несколько дней прибывают сюда. Ты – последний. Что вообще происходит?

– Даже если бы я знал, я бы тебе не сказал, балда! Скоро сам все узнаешь. Возвращайся к своим обязанностям.

Мандрак положил руку на плечо Лупа и подтолкнул его вперед.

Часовые отошли в сторону, и небольшая колонна мятежников вошла в расщелину. Воздух был холодный и влажный от брызг водопада, и Луп не мог сдержать дрожь. Хотя проход был расчищен достаточно, чтобы могла пройти лошадь, почва была неровная, и тропа виляла из стороны в сторону по ходу расщелины. Серое небо над головой казалось узкой полоской, зажатой между скал и видневшейся сквозь ветки мелких кустарников и низкорослых деревьев, растущих на выступах. Примерно через четверть мили скалы раздвинулись, проход стал шире, и света прибавилось. Наконец они прошли последний изгиб тропы, и Луп впервые увидел лагерь мятежников. Он остановился, пораженный.

Впереди тропа спускалась по пологому склону в небольшую долину, обнесенную со всех сторон скалами и утесами, словно стеной. Долину пересекал ручей и у дальнего ее конца уходил под землю. Но это было еще не самое поразительное зрелище. Перед Лупом раскинулся огромный лагерь палаток и хижин. Среди палаток размещались загоны для животных и несколько более крупных сооружений. Дверь в ближайшее из них была открыта, и Луп увидел человека, раздающего миски с кашей людям, выстроившимся в очередь. В центре долины находилась самая большая круглая хижина, вокруг нее было пустое пространство, огороженное забором. По периметру забора стояли круглые постройки поменьше.

– Здесь, наверное, живут тысячи, – сказал Луп. – Десятки тысяч!

Мандрак улыбнулся, услышав в его голосе благоговейный страх.

– Правильно. Нас тут целая армия в ожидании того дня, когда мы поднимемся, чтобы завершить дело, начатое Спартаком. – Он показал на самую большую хижину. – Пошли, там мы найдем Брикса.

Он повел людей вниз, в долину. Луп последовал за ним. Он смотрел по сторонам, запоминая детали тайного лагеря мятежников. Стены долины казались неприступными. По-видимому, проникнуть сюда можно было только по узкому проходу, по которому они прошли. Идеальное укрытие, подумал Луп. Неудивительно, что рабам удается ускользать от римской армии, посланной, чтобы выследить их. Римляне и не подозревали, какой грозный противник набирает силу и готовится напасть.

Луп посочувствовал Цезарю и Марку. Отправляясь в горы, они рассчитывали, что будут драться с рассеянными бандами оборванцев. Они и понятия не имели, с кем им придется вступить в бой.

XIII

Январь близился к концу, и зима заключила горы в свою ледяную хватку. Колючие дожди хлестали по предгорьям и нередко приносили с собой град, обстреливая ледяными горошинами солдат Цезаря, направлявшихся к городу Мутина, который должен был стать их базой. Отряды кавалерии патрулировали горы вдоль линии марша, пытаясь собрать сведения о местоположении и численности мятежников. Вернувшись, они рассказали о страшных вьюгах, воющих на горных перевалах, и о толстом слое льда на горных дорогах и тропах. В города вдоль следования армии были посланы вестовые с приказом для их жителей обеспечивать колонну Цезаря едой и кровом, поскольку основные запасы находились в Мутине.

Марк, который ехал вместе со штабными писарями, впервые оказался в горах зимой. Перед походом он постарался выбрать плащ, как следует пропитанный животным жиром, что должно было сделать его непромокаемым. Но, несмотря на это, холодный дождь с ледяным ветром скоро промочил Марка насквозь. Еще он взял пару кожаных рукавиц, и они тоже не устояли перед такой погодой, когда он мрачно тащился среди других всадников за своим командиром.

Цезарь испытывал такие же неудобства, как и его люди, но он, казалось, был невосприимчив к холоду. Время от времени он приглашал какого-нибудь офицера ехать рядом с ним и вовлекал его в оживленный разговор. Иногда о прошлых делах в Риме, но чаще о славном будущем, которое ждет их всех в Галлии, когда они разобьют мятежников. Он и Марку уделил несколько минут, чтобы обсудить его карьеру на арене.

– Я решил, что ты будешь ретиарием, – объявил Цезарь в коротком перерыве между ливнями.