Сын Сталина

– Так это что, я на дирижабле полечу? – он оглянулся на сопровождающего в кожанке и такой же кожаной фуражке.

– Так не летают самолёты от нас, дорогой товарищ, – усмехнулся капитан и тронул водителя за плечо: – Давай правь сразу к башне. – Когда машина подъехала к диспетчерской, он вышел, поправил фуражку и обернулся к Сашке: – Ты посиди пока. Я распоряжусь, и сразу поднимешься на борт.

Пока провожатый ходил договариваться, Саша всё же вышел полюбоваться небесными китами. Судя по виду оболочки, она была жесткой, а под вытянутым пузырём располагалась грузовая гондола. В некоторых случаях она была совсем небольшой – метров пять в длину и три в ширину, но в одном конкретном случае – почти двадцать метров на шесть. Дирижабль нёс гордое имя «Сталинская Стрела», написанное крупными красными буквами вдоль всего баллона, и был подтянут к платформе, с которой шла посадка пассажиров и погрузка багажа. А над платформой на небольшой табличке значилось «Владивосток – Москва».

– Всё, договорился… – сзади подскочил капитан и весело кивнул: – Капитан из наших, из дальневосточников, примет тебя в отдельную каюту.

– Да может…

– Не может! – спокойно отрезал капитан. – Ты что, думаешь, мы тут совсем без понятия? Да от тебя кровью и порохом несёт за километр. Всё зверьё разбежится. Что ты там за линией ворочал, не моё дело, но уж отправить тебя первым классом…

Он помог донести баулы до гондолы дирижабля и даже внёс их на борт.

Каюта действительно оказалась одноместной, хотя и совсем маленькой, вроде железнодорожного купе.

Тепло распрощавшись с капитаном, Александр распихал свои вещи по багажным ящикам, оставив лишь сумку с личными вещами, и решил пройтись по кораблю.

Временное удостоверение, выданное в управлении, он положил в нагрудный карман, а отпечатанное на шёлке спрятал за подкладку кителя. Вообще, немецкий китель старого образца, перешитый на него в Гонконге, оказался довольно удобным, и Александр уже неплохо освоился и даже привык к нему. Единственное, что его напрягало в одежде подобного типа, это невозможность пользоваться кобурой скрытого ношения.

Пассажиры уже осваивались и так же, как и Александр, выходили на обзорную палубу, находившуюся в передней части гондолы. Они махали провожающим или наблюдали за работой причальной команды.

«Стрела» была совсем новым кораблём, едва налетавшим обязательные заводские сто часов и успевшим выполнить три рейса Москва-Владивосток-Москва.

В дороге предстояло провести четверо суток, с учётом остановки для дозаправки и технического контроля.

Дирижабли в СССР массово строились на двух заводах и уже изменили структуру грузовых перевозок. Почта даже в отдалённые райцентры теперь доставлялась по воздуху, а в некоторых появились аэродромы с воздушными причалами, причем строили их исключительно за счёт местных средств. Люди были кровно заинтересованы в том, чтобы к ним тоже проложили воздушную трассу. Затем новый аэродром регистрировали, и после технического полёта маршрут включали в расписание. Так летали в основном почтовые «двухтонки» и пассажирско-грузовые «пятитонники».

Для полётов между областными центрами использовались уже совсем другие машины. С полезной нагрузкой в пятнадцать или двадцать тонн и огромной по сравнению с салонами самолётов гондолой. Брал такой исполин целых сто пассажиров, десять человек экипажа и попутный груз, или принимал на борт максимальные сто пятьдесят пассажиров, но на относительно короткие дистанции.

Мягко оторвавшись от земли, дирижабль поднялся в небо и взял курс на запад.

Впервые путешествуя на дирижабле, Александр, устроившись в кресле на обзорной палубе, наслаждался роскошными видами и комфортом полёта.

В прошлой жизни он часто летал, и не только пассажирскими, но и военно-транспортными бортами, вертолётами и даже пару раз в двухместном истребителе. Но такого ощущения полёта не испытывал никогда. Именно к дирижаблю было как нельзя кстати применимо слово «воздухоплавание»…

Стройная красотка в голубом шёлковом платье и белом пиджаке, летевшая дирижаблем уже не в первый раз, предполагала скрасить дни полёта легким флиртом и восхищёнными взглядами очередного поклонника, и для этого уже с самой посадки внимательно осматривала пассажиров в поисках жертвы.

Высокого и широкоплечего молодого человека Елена Тарханова заметила, ещё когда тот поднимался на борт в сопровождении человека в кожанке – явного сотрудника НКВД в немалом звании, что следовало не только из почти новой куртки и щегольских хромовых сапог, но и длинноствольного пистолета ТАКТ[126] в поясной кобуре, который выдавался лишь особенно метким стрелкам и командному составу.

Сам же молодой человек, одетый в немецкий офицерский китель без знаков различия и легкие шёлковые брюки тёмно-зелёного цвета, устроившись в кресле, наслаждался видами из окон, доходивших до пола, и, попивая чай, листал какую-то книгу в зелёном потёртом переплёте.

Подкравшись, словно кошка, Елена попыталась заглянуть в книгу, но была остановлена спокойным и чуть глуховатым голосом: