Сын Сталина

Сашка, уже обсохший после купания, раскрыл патефон, покрутил заводную ручку и вытащил одну из пластинок. Пошевелил губами, читая название, и остался недоволен. Взял другую, и вот она его полностью устроила. Он аккуратно выставил рекомендованную скорость, опустил иглу, и над заводью, негромко, но очень чисто поплыл мягкий женский голос. Он пел какой-то удивительно нежный немецкий романс. Светлана, которая только что прислушивалась к разговору старших девочек, затихла и по-пластунски подползла к Сашке, который лежал, глядя в высокое голубое небо, и грыз травинку. Девочка свернулась рядом с ним клубочком и замерла, словно котенок. Казалось, юноша не заметил ее присутствия, но Лера явственно видела, как его рука, только что вольготно лежавшая откинутой в сторону, чуть подвинулась, давая Светлане место.

Песня кончилась, и пластинка крутилось вхолостую, но никто не двигался, очарованный красотой музыки и голоса. Но вот Нина кашлянула, встала, выбрала другую пластинку, и над заводью заквакал модный фокстрот в исполнении оркестра Скоморовского. Девочки потащили ребят танцевать, но Белов отказался. Он всё так же лежал, глядя в летние небеса, и Светлана также тихонечко лежала рядом. И вдруг девочка всхлипнула. Тихо-тихо, почти беззвучно…

– Ты что? – Александр резко поднялся на локте и принялся внимательно ее оглядывать. – Обожглась? Укололась? Мышцы свело?

Та отрицательно помотала головой, а потом вдруг резко прижалась к Саше и прошептала:

– Так хорошо было только с мамой… Ты ведь будешь всегда, правда, Сашенька?..

Белов хотел что-то сказать, но только молча кивнул. Светлана счастливо прикрыла глаза.

Капитан милиции[129] Степанян, назначенный по программе ротации кадров на должность начальника оперативной группы усиления МУРа, не в первый раз брал бандитов. И у себя дома, в родном Ехегнадзоре, и там, куда его забрасывала нелёгкая милицейская служба. И оцепление он выставил хорошее, да и люди, пошедшие на штурм воровской «малины», были отменно обучены и отлично вооружены. Но вот только не рассчитывал он, что как только прокурор закончит говорить в большой жестяной рупор, группа бандитов рванёт на прорыв.

Два десятка отмороженных уголовников с пистолетами и несколькими автоматами шквальным огнём заставили залечь бойцов оцепления и, прорвав второй круг, вырвались на свободу.

Суматоха, вызванная прорывом, позволила бандитам уйти достаточно далеко, когда группа муровских волкодавов рванула следом.

Александр снял пластинку с патефона и потянулся за следующей, когда раздался хруст ветвей и на край леса выскочили десятка полтора мужчин с оружием.

До поляны им оставалось метров тридцать, и глаза Саши уже отмеряли это расстояние с точностью дальномера. То, что это не законопослушные граждане и не оперативники НКВД, было понятно с первого взгляда, так как, даже видя перед собой поляну с развлекающимися подростками, мужчины не опустили оружия и постоянно оглядывались, словно за ними шла погоня.

– Красный, Тёма, тревога! К бою! Лера, Маша, прикройте девчонок!

Аарон Меерович Зигельбаум, сменивший место «работы» и теперь подвизавшийся в среде московского криминала, почти висел на руках двух рослых «быков» из свиты Варлама. Его бы, конечно, пристрелили при отходе, чтобы не связывал группу, но Аарон был очень опытным человеком, и большинство операций не записывал, а хранил в голове, так что теперь потеря бухгалтера грозила также и потерей весьма значительной части «общака». Потому-то и тащили уже совсем немолодого Зигельбаума, пожертвовав ради его спасения несколькими другими членами банды. Рядом бежали пятеро из группировки соперников – Гриня и четверо его ближайших людей, пришедших в этот день в дом на окраине Москвы, чтобы разрешить застарелый конфликт. Но сейчас перед лицом общей для всех опасности все трения были забыты, и «в рывок» уходили плечом к плечу.

Когда впереди показалась небольшая поляна и крошечный полумесяц песчаного пляжа, Аарон увидел нечто, от чего его ноги стали окончательно заплетаться. Старый и уже почти позабытый кошмар из его тверской жизни – лицо, которое он никогда не забудет. Правда, молодой человек подрос и возмужал, но это был без сомнения он. Даже лёгкая улыбка на лице, как тогда.

Аарон выбросил ноги вперёд и с неожиданной для тощего и тщедушного тела затормозил.

– Ты чего, Счетовод? – Сеня Кацман, широкоплечий и невероятно сильный биндюжник из Одессы, наклонился над лицом Аарона Мееровича.

– Сеня, Вова, – быстро заговорил Аарон. – Жить хотите? Я этого фраера знаю, так он – не фраер, он из спецкоманды ГПУ. Сейчас всех тут положит, это я тебе говорю…

Несмотря на габариты, соображали оба довольно быстро.

– А что делать-то, Аарон? – Василий Корягин по кличке Вася-Корь тоже чуть пригнулся.

– С первым выстрелом ложимся, и ни звука. Я попробую с ним договориться.

Ничего не знавший о сбежавшей в этот день Фортуне, Варлам вскинул свой наган и тут же завалился на песок, обдав идущих вслед за ним мешаниной из крови и осколков черепа. А Александр, высчитав идеальную дистанцию, кинулся вперёд, двигаясь ломаным зигзагом.