Сын света

Рамзес уступил свое место Амени, который весьма ценил это небывалое развлечение. Вряд ли он мог понять, что ни его дружба, ни любовь красавицы Исет не в силах погасить огонь, пожиравший его душу. Время лишь расшевелит это ненасытное пламя, которому он будет жертвовать все подряд. Что бы там ни готовила ему судьба, он не примет обывательского существования. Лишь два человека внушали ему восхищение: его отец, правитель, и его мать, царица. Именно их взгляды он хотел разделять, и ничьи другие.

Добрый Сари положил руку на плечо своего бывшего ученика.

— Эта игра тебе наскучила?

— Твой прием вполне удался.

— Твое присутствие уже было гарантией успеха.

— Ты смеешься?

— Нисколько; у тебя теперь определенное положение. Многие придворные восхищались тобой во время процессии.

Жизнерадостный Сари казался искренним; он отвел Рамзеса в беседку, где разливали холодное пиво.

— Статус царского писаря самое завидное место, какое только можно себе вообразить, — заявил он воодушевленно. — Ты пользуешься доверием правителя, ты имеешь доступ к казне и житнице, ты получаешь немалую долю даров, приносимых в храмы, ты хорошо одет, у тебя есть лошади и лодка, ты живешь в прекрасном имении, ты получаешь доход со своих полей, усердные слуги заботятся о том, чтобы тебе было хорошо. Твои руки не натружены, твои ладони белые и мягкие, спина твоя крепка, тебе не приходится таскать тяжести, работать с киркой или мотыгой, тебя не призывают на хозяйственные работы, твои распоряжения выполняются немедленно. Твоя дощечка, твои кисти и твой свиток папируса обеспечивают тебе процветание и делают тебя богатым и уважаемым. «А слава?» — спросишь ты меня. Но она ждет тебя! Современники царских писарей ушли в царство мертвых, а потомки славят писателей.

— Будь писарем, — ровным голосом продекламировал Рамзес, — ибо книга переживет и стелу, и пирамиду, она сохранит твое имя лучше любого памятника. Для наследников писари оставят свои собрания мудрости; жрецы, отправляющие по ним погребальные обряды, — это их труды. Их сыновья — дощечки, на которых они пишут; камень, покрытый иероглифами, — их супруга. Самые прочные здания исчезают, ветшая и разваливаясь, творение же писаря проходит через века.

— Восхитительно! — воскликнул Сари. — Ты не пропустил ни слова из моего наставления.

— Это слова наших предков.

— Да, да, конечно… Но ведь это я передал их тебе.

— Я признателен тебе за это.

— Я все больше горжусь тобой! Будь хорошим царским писарем и забудь обо всем остальном.

Другие приглашенные также требовали внимания хозяина дома. Все вокруг вели пустые разговоры, потягивали пиво, удили рыбу, с важным видом сообщали друг другу общеизвестные «новости». Рамзес скучал, чувствуя себя чужим в этом самодостаточном мирке, удовлетворенном своей посредственностью и нехитрыми привилегиями.

Старшая сестра нежно взяла его за руку.

— Ты счастлив? — спросила Долент.

— Разве не видно?

— Как я тебе?

Он отстранился и посмотрел на нее. Платье ее было несколько необычно, более ярких цветов, парик слишком сложный, однако она казалась менее усталой и безразличной, чем всегда.

— Ты прекрасная хозяйка дома.

— Комплимент от тебя… Это такая редкость!

— И оттого более ценный.

— Все оценили твой выход в свет во время ритуала принесения даров Нилу.

— А между тем я оставался неподвижным и не произнес ни слова.

— Именно… Такой сюрприз! Двор ожидал иной реакции.

— Какой же?

В колючих глазах Долент промелькнуло что-то злое.

— Возмущение… Даже бунт. Когда ты не получаешь того, чего хочешь, ты становишься таким резким… обычно. Неужели лев обратился в ягненка?

Рамзес сжал кулаки, чтобы не дать ей пощечину.

— Ты знаешь, чего я хочу, Долент?

— То, чем обладает твой брат, и чего тебе не видать.

— Ошибаешься, я не завистливый. Я ищу свою правду. И ничего больше.

— Наступает время отдыха; в Мемфисе скоро будет не продохнуть. Мы отправляемся в нашу резиденцию в Дельте. Едем с нами, мы так редко собираемся семьей! Ты научишь нас управлять лодкой, будем плавать и ловить большую рыбу.

— Мой пост…

— Едем, Рамзес. Раз теперь все ясно, удели немного внимания близким и не отталкивай их любовь.

Раздался радостный крик победителя рыболовного конкурса. Хозяйка дома вынуждена была отвлечься, чтобы поздравить выигравшего, а ее супруг преподнес ему папирус с приключениями Синухе.

Рамзес подозвал Амени.

— Моя удочка сломалась, — признался юный писарь.

— Идем отсюда.

— Уже?

— Игра окончена, Амени.

Шенар, как всегда разодетый, подошел к Рамзесу.

— Жаль, что я не смог прийти раньше, чтобы полюбоваться на твое умение.

— Амени участвовал вместо меня.

— Временная усталость?

— Думай, что хочешь.

— Это хорошо, Рамзес, с каждым днем ты все больше осознаешь свое место. Тем не менее я ждал благодарности.

— В честь чего?

— Если тебе позволили участвовать в этом замечательном шествии, то только благодаря моему вмешательству: Сети не хотел допускать тебя. Честно говоря, он опасался, что ты будешь не на уровне. К счастью, ты держался более или менее сносно; продолжай в том же духе, и мы останемся в хороших отношениях.