Сын теней

— Я повторюсь, — на лице отца застыла гримаса отвращения, — ты, похоже, выбираешь отвратительных друзей. Откуда ты можешь знать, говорит этот человек правду или лжет? Вся его жизнь построена на обмане. Все, что мы о нем слышали, говорит о его двуличии, о том, что ему совершенно нельзя доверять, что он меняет союзников, считаясь только со своей выгодой. И что он бесконечно жесток и действует, не задумываясь — что в голову взбредет, то и творит. Я поверить не могу, что ты доверила такому человеку жизнь собственной сестры! У тебя случилось помрачение рассудка, не иначе. А нынче ты опрометчиво подаешь матери призрачные надежды, и именно теперь, сегодня, когда она… — Он замолчал, видимо, осознав, что мама внимательно смотрит на него.

— Нет, Рыжий, — сказала она. — Не злись. У нас нет на это времени. Ты должен дослушать Лиадан до конца.

Я сделала глубокий вдох, чувствуя поддержку Финбара. Он сконцентрировал на мне свои мысли, не вплетая их в мои, но делясь со мной своей смелостью.

— Я уже сказала, что видела Ниав. Видела живой и счастливой, а рядом с ней ребенка, явно ее собственного. Я видела будущее, безопасное и светлое. Но даже и без этого я уверена, с ней все в порядке. Я чувствую это всем сердцем, поскольку точно знаю, что могу доверять отцу своего сына. Это один и тот же мужчина. Вы ведь смотрели в глаза моего сына и сказали, что это глаза Джона. Надежные глаза. У отца моего сына — те же надежные глаза, а рисунки на его лице повторяют черты ворона, самоуверенные, жесткие и зловещие. Он — главарь банды, тот самый, которого называют Крашеным. Он сотворил в своей жизни много зла, этого нельзя отрицать. Но он также способен на невиданную смелость, силу духа и верность. Он редко что-то обещает, но всегда выполняет свои обещания. Помните сказание Конора? Даже бандит, если ему предоставить шанс, может оказаться достойным и благородным. Этот человек спас вашу дочь. Этот человек подарил вам внука. Он завладел моим сердцем и навсегда останется в нем. Вот, теперь я рассказала вам все, я доверилась вам. Если эту информацию услышит тот, кому не следует, в опасности окажется множество жизней.

«Отличная работа, Лаидан», — Финбар уважительно кивнул головой.

Родители молча уставились на меня.

— У меня нет слов, — наконец произнес Ибудан.

Мама подняла руку и погладила темные кудряшки Джонни.

— Значит с Ниав все в порядке. Эта новость — отличный подарок, Лиадан. Я ведь никогда до конца не верила, что ее больше нет… думаю, я бы почувствовала, если бы такое случилось.

— Прости меня, — резко сказал отец. — Ты говорила открыто, я это ценю. Я, наверное, был слишком суров. Но твоя ложь причинила нам много боли. Я не ожидал от тебя такого, Лиадан.

— И ты прости меня, отец, — я хотела обнять его, сказать, что все будет хорошо, но нечто в его глазах сказало мне, что еще рано. — Я защищала две жизни, и обе они все еще в опасности.

— Поверить не могу, что ты выбрала подобного мужчину.

— Ты не можешь поверить, что я выбрала сына твоего лучшего друга, твоего родственника Джона?

— Джон не был бандитом. Джон не был наемным убийцей.

— Ты так рьяно бросаешься перечислять грехи Крашеного, отец. Но он-то в свою очередь, считает, что именно ты — оттого, что пренебрег своими обязанностями в Херроуфилде — виноват в том, что он теперь не может стать достойным женихом твоей дочери.

На это отец не нашел ответа.

— Рыжий.

— Да, Дженни?

— Именно это тебе и следует сделать. Ты должен вернуться домой.

Отец молча посмотрел на маму.

— Ты хочешь сказать… домой в Херроуфилд? — я задала вопрос, вертевшийся на языке у отца.

Мама кивнула. Она все еще смотрела на Ибудана, удерживая его взглядом.

— Это — моя последняя просьба, — сказала мама. — Возвращайся и выясни, что же там произошло. Что стало с Марджери и ее сыном. Как случилось, что сынишка Джона вырос в такого… такого… несчастного молодого человека.

Отец встал и повернулся к нам ко всем спиной.

— Ты считаешь, что мое время здесь истекло, так? Что как только… что когда… что после всего этого здесь, в Семиводье, не останется места бритту? Думаю, я могу это понять… Думаю, со временем мне удастся это понять.

Финбар, до этого стоявший неподвижно и говоривший разве что мысленно, теперь оказался неимоверно проворен. Он мгновенно оказался у маминой кровати и заговорил.

— Теперь ты решил ранить своими словами Сорчу? Именно сегодня? Этой ночью? — спросил он. — Не говори поспешных слов, они рождены твоей собственной болью. Она ведь просит тебя об этом только затем, чтобы ты после ее смерти не потерял сам себя! — Мой дядя явно не боялся говорить напрямик. — Она хочет, чтобы ты поехал туда ради твоей собственной дочери, ради твоего внука. Выясни правду и привези весть о ней домой. Похоже, придется залечить множество ран, в том числе и твоих собственных.