Сын целителя

- Вот и поговоришь с ним по этому поводу. Он мужик хороший, да и, я уверен, что дело не по его команде завели. Он вообще полгода только глава у нас. Нет, я тебя не напрягаю, решай сам. Не хочешь – не ходи, - однако, судя по интонации, ректор предпочёл бы, чтобы я согласился.

- Ладно, только отцу позвоню, поставлю в известность, - вздохнул я.

Отец не возражал, через час подхожу к уже знакомому зданию. Особо не торопился, им нужно, не мне. На входе оказалось, что я не знаю к кому мне, пришлось звонить ректору, уточнять. Он перезвонил своему Андрею, и через пару минут за мной спустились. Стройный мужчина в костюме с галстуком.

- Колесов? Документ есть какой-нибудь? – спросил он, подав руку для пожатия.

- Студенческий только.

- Сойдет, дай, пусть отметят. А то обратно не выпустят.

- Я тогда и не стану входить, - проворчал я, отдавая студенческий дежурному.

Мне выписали пропуск, поднимаюсь с сопровождающим на второй этаж. Постучав, входим в кабинет с цифрой два вместо таблички. 

- А, Егор! – навстречу приподнялся из-за стола моложавый мужчина с легкой сединой на одном виске. Протянул руку. – Андрей Николаевич, можешь просто – Андрей. Ты меня не помнишь? Пять лет назад я у вас лечился.

- Нет, не помню, – пять лет назад я еще не занимался больными.

- Присаживайся. Чай, кофе?

- Если разговор долгий, тогда кофе, - я еще не завтракал сегодня.

Распорядившись о кофе и бутербродах,  Андрей чуть помолчал, собираясь с мыслями.

- Понимаешь, тут такое дело. Только не воспринимай как попытку изучения твоих способностей. Нам на самом деле нужна твоя помощь.

- Расскажите. Смогу – помогу, - почему не помочь, если в силах. Я рад любой возможности проявить себя кроме медицины.

- К нам обратились коллеги из Северной Осетии. Думаю, ты слышал про теракт во Владикавказе? Так вот, у них есть подозреваемые, но они признавать вину не спешат, а с доказательствами не густо. Как думаешь, сможешь чем-то помочь?

- Даже не знаю, в таком амплуа пока не приходилось выступать, - чуть растерялся я. Случай с банком совсем другая тема. – Что я могу конкретно сделать?

- Присутствовать при допросах, определять: правду говорят задержанные или нет. Если сможешь их чем-то шокировать, выведать, ну я не знаю, каждая мелочь может иметь значение.

- Так вы мне предлагаете в Осетию ехать? – только сейчас дошло.

- Да. Дорогу, питание, проживание оплатим, с институтом решим. Хотя что это я, ты и сам договоришься. Не получится ничего – не страшно, значит не твоё это.

Соглашаюсь не сразу. Уточняю сначала, нужно ли давать подписку, будут ли оформлять меня внештатным сотрудником и прочие детали. Только когда получил стопроцентную гарантию, что буду в роли независимого советника, согласился. Потом еще больше часа беседовали на другие темы. Андрей оказался довольно приятный человек, я это сразу почувствовал. Нет в нём гнили, присущей некоторым чиновникам. Вспомнили и Селиванова, как оказалось его уже перевели в Семикаракоры, с понижением в должности. Ошибся я, когда говорил, что через полгода. 

Домой меня доставили на служебной машине. Поставил родных в известность о договоренности. Ожидаемо никто не стал возражать, даже обидно. С детства меня считают неуязвимым суперменом, никогда не волнуются, если долго нет дома. А я чаще других попадаю в приключения, точнее приключения меня сами находят. И очень редко интуиция меня предупреждает об опасности. С возрастом теряются способности, вот даже деда не смог уберечь. Было чувство, но смутное.

Вечером позвонила Вика. Андрейка лежит у нас в клинике, сильное подозрение на туберкулез. Анализы не показывают, но клиническая картина похожа. Редчайший случай, когда у нас никто, в том числе и отец, не смогли сразу поставить диагноз. Нужно мне еще его посмотреть, было какое-то непонятное чувство. Ну это после Осетии.

Следующим вечером Марк привозит меня на вокзал. Впервые еду сам далеко. Казалось бы, уже не маленький, скоро восемнадцать лет, а никуда не ездил один. Еще и предчувствие плохое. Когда это закончится, чувствую неприятности, а понять, чего ожидать - не могу.

- Давай, братан, покажи им там, как нужно преступников ловить! – у Марка хорошее настроение.

- Ты тут тоже от работы не отлынивай, - обнимаемся на прощание. Почему я в детстве его не любил? Ревновал? Нет. Не понимаю.