Сын василиска Волошина

Но она о своём омоложении никому не скажет, иначе здесь такое начнётся. Это она понимает. Всех Васиных подружек, кто иногда у них остаётся на ночь, она привечает как своих дочек. Но пока всё мимо, никто больше недели у них не остаётся и назад не возвращается.

Только вот недавно у Васи появилась Марина. Красивая, уважительная девочка, ничего не скажешь против. Но что-то она совсем юная, лет 18–19, не больше. Видно что она к Васе очень хорошо относится. А он к ней. Похоже к свадьбе идёт⁈ Ох-х, хорошо бы. А если бы ещё и маленький родился, вот она бы с ним повозилась, своих-то нет. Интересно, а с молодостью детородная функция к ней вернулась? Шутка. С кем проверять-то? Её время ушло.

И вдруг…

Эпилог

Полковник Титов

Москва.

Когда повернули в Трёхсвятительский переулок и водитель аккуратно припарковал чёрный представительский Mercedes с номерами серии АМР и синей мигалкой у дома №1, полковник Александр Титов, отец генерала, понял, что не может встать. Сердце колотилось в груди как колокол! Холодный пот прошиб тело, а ладони стали мокрыми. Неужели это тот самый адрес⁈ Груша! Грунечка моя! Аграфена! Она жила здесь на третьем этаже. Он же сам её сюда привёл.

Хозяйка-еврейка продала знакомым немного валюты, которую ей с оказией передали израильские родственники, а он её заловил. Странно было бы не заловить, если он был и за её родственников, и за покупателей. Не сам конечно но тем не менее. Тогда, в 1965-м за это могли и расстрелять. А как ещё скажите пожалуйста было вербовать агентуру в среде московских евреев⁈

Агентам полагалось платить и на это выделялись деньги, так и остававшиеся у него. Однако все подписи в ведомостях и на донесениях совпадали и все проверки подтверждали — подписи агентов собственноручные! Аграфену он тоже оформил своим агентом с псевдонимом «Огурцов». Писал за неё донесения, присваивал её деньги. Правда не все. Возил её на аборты, в общем, всячески опекал.

Любила ли его Аграфена? Да без всякого сомнения, искренне, до умопомрачения! И никто ей не был нужен кроме него, хотя заходы были. Любил ли он Аграфену? Скорее, да, чем, нет, раз столько лет к ней таскался, выделяя её из других своих любовниц.

«Хорош полковник госбезопасности, — подумал он, — Мокрый, как мышь, совсем расклеился».

В последнее время сердце у него действительно пошаливает, слишком много всего навалилось. Совесть, что ли, проснулась и стала мучать⁈ А сын Анатолий, после посещения отцом ведомственной поликлиники и поговорив с врачами, сказал:

— Давай-ка, батя, съездим к Васе Волошину, пусть он тебя полечит как он умеет. Я его попрошу. И всё будет хорошо! Единственное, ты очень сильно помолодеешь после этой, кхм, процедуры. Но то не беда, ты у нас с большим перерывом служишь, мало ещё кто тебя знает из нынешних. Никто ничего не поймёт, а товарищам Плотникам и Хайтауэрам Васины чудеса не впервой зрить. Приходилось уже, и старым, и малым.

— А мама?

— А маму тоже потом полечим, но не сейчас. По ней целую операцию нужно готовить, её из социума вынимать — внуки, подруги, знакомые, такой шум поднимется. А нам этого не нужно! Возможно и похороним. Понарошку, конечно. А потом и имя заменим.

* * *

На третий этаж полковника Александра Титова пришлось буквально затаскивать, ноги его не держали. Двери им открыла молодая красивая женщина. Увидев её генерал разулыбался:

— Ну здравствуйте дорогая Аграфена Пименовна! Прекрасно выглядите! А это мой отец, Александр Сергеевич Титов, полковник! Вот нашёлся через 20 лет отсутствия по уважительной причине. Вашим волшебным кофе нас угостите?

А в ответ тишина. Женщина с глухим стуком падает на ковёр, раскинув руки. Она в глубоком обмороке.

— Вася! Неси нашатырь, быстрее! — кричит генерал вглубь квартиры.

— Что тут у нас? — выходит в коридор встревоженный хозяин квартиры Вася Волошин.

И оба они, и Вася, и Анатолий Александрович, с крайним удивлением смотрят на полковника Александра Титова, который упав на колени, рыдает на груди у лежащей на спине молодой женщины и бормочет:

— Грушенька моя, Груня!

* * *

— Знаешь, Вася, — говорит мне дядя Толя, пока его отец, полковник Александр Титов, после крайне болезненной процедуры назначения его души главной над телом, лежит в отключке у меня на кушетке, накрытый тёплым пледом, — Я не вправе и не буду в их отношения вмешиваться. А помогать буду. Захотят вместе жить, куплю им жильё, хоть в Москве, хоть на море, деньги есть. А не хватит, у тебя займу, а-ха-ха. Мать вот только жаль, порхает же она.

— Ну кто же мог знать, что так выйдет, — я только что проверял Аграфену Пименовну в её комнате. Спит! Думаю, ещё пару-тройку часов проспит железно, такой стресс. — А так, пока туда-сюда, пусть у меня забирают гостевую комнату. Если захотят конечно. Авось не потеснят. Да и мне без домохозяйки кисло будет, когда ещё новую найду. Но вообще-то это пусть уже Марина решает, её епархия.