Сын василиска Волошина

Учиться мы всей толпой идём в обыкновенную среднюю московскую школу на районе, который плотной стеной девяти-, двенадцати- и шестнадцатиэтажек стоит сразу за Московской кольцевой автодорогой. Пятнадцать минут пешего хода нам до неё. Школа с углублённым изучением английского языка. Дядя Толя говорит, что язык для нас очень важен. А никто с ним и не спорит.

Посмотреть со стороны, так это идёт стайка обычных разновозрастных школьников и школьниц, 15 человек. Разве что не орут и не пинаются как другие. Но будьте уверены, обычных детей в этой стайке нет. Каждый из кадетов обходится государству на вес золота и даже дороже. Какое там, пинаться.

По прибытии в школу стайка рассасывается по своим классам. Назад в интернат все пойдут уже не вместе, а у кого сколько уроков.

Я и ещё одна девочка, Марина Гончарова, она из Новосибирска, учимся в 10-м «В» классе. Нормально мы с ней там учимся, без двоек, почти без троек. Класс этот дружный, большинство ребят в нём учатся с 1-го класса. Как говорится, спаянный и уже даже немного споенный коллектив подростков с окраины Москвы. Но нас, новеньких, в свою компанию они не берут. Да мы не больно-то и просимся. Марина в этом классе учится уже три года, а я пришел в него год назад, сразу как попал в Кадетский интернат в прошлом году.

Приставали конечно к нам, пробовали на зуб. Мне и Марине, как и большинству наших одноклассников, сейчас по 15-16 лет. Самый тот возраст для выяснения отношений на пустом месте. С нами, интернатовскими, у класса насторожённый нейтралитет. Три года назад мальчишки втроём зажали Марину в раздевалке. Пощупать новенькую. Обычное дело. Но тут же брызнули врассыпную. «Пережили сильнейший испуг с амнезизей». Так записали им всем в карточки в школьном медпункте, когда их трясущихся нашли вечером в каком-то дальнем подвале на районе. Точно не знаю, что такого Марина с ними сделала, но могу догадываться.

Марина мне очень нравится! Но как-то под вечер я встретил её в коридоре нашего второго жилого этажа. Она шла к себе в комнату после занятий в подвальной спецзоне. Я хотел было заговорить с ней, но мгновенно передумал и перешёл на другую сторону коридора. А потому, что хотя Марина тогда и прикрывала лицо шарфиком, но глянула на меня исподлобья сощуренными зелёными глазами с узкими кошачьими зрачками и от неё вдруг явственно пахнуло первозданным ужасом, перемешанным со смрадом звериного логова. И ещё я вдруг услышал глухой нарастающий рык. Ох-х!

А на ужин уже пришла обычная, весёлая, компанейская, длинноногая девчонка, только что с чересчур пышной шевелюрой.

Меня же в самом начале учебного года, в суете школьной раздевалки просто пнули чуть пониже спины ботинком с толчёным мелом на подошве, сразу же больно засадили по затылку жёваной бумагой из духовой трубки с калибром как у «Винчестера», и уже в коридоре презрительно бросили в спину:

– Инкубаторский!

А было их трое! Симпатичные домашние мальчики-десятиклассники. Не бандиты, не хулиганы, просто, ребята решили поучить «новенького», поставить его на место. Ничего такого, так везде делают. Так втроём они и рванули в туалет, неожиданно для себя испражнившись прямо в свои фирменные джинсы. Ну не убивать же их было, придурков, за глупые шуточки? На уроках их в этот день уже не было.

Жало

И если в обычной школе я учусь хорошо – четверки, пятерки, налегаю на английский, то в нашей подвальной спецзоне, где оценок не ставят, у меня пока такие результаты:

Второй год я учусь входить в глубокий транс и взаимодействовать в нём со своим любимым Мирозданием не через сильный стресс и ненависть, как тогда, в кропоткинском ТЦ и в тюрьме, а по желанию и необходимости. Это, как оказалось, дело непростое. Нужно правильно дышать, концентрироваться. Иногда получается.

Легче всего это делать лёжа, но желательно уметь и сидя, и даже стоя. Лёжа, у меня получается через раз. Сидя, раз на десять, а стоя пока вообще не получается. Но инструктор говорит, что это придёт со временем, главное регулярно тренироваться. Вот я и тренируюсь. Йога в основном, но и ещё кое-какие спецприёмы для ускорения процесса.

Госликвидатор по определению должен ликвидировать, поэтому инструкторы внимательно изучают моё жало, т.е. способность наносить человеку ущерб, вкл. летальный. Жало моё как оказалось, не ограничено расстоянием и местом. Спасибо Мирозданию, достать могу кого угодно и где угодно. Причём не только на земле. Поэтому теоретически возможен «шпионский», не боевой вариант моего использования. Но всех интересует именно боевой, такое Управление. Да и ту информацию, которую я принесу, её же невозможно задокументировать и положить в «дело», разве что как оперативную…