Сын ведьмы

Добрыня понятия не имел, кто сей почитаемый служитель. Но девушка так горделиво вскинула голову, так важно посмотрела на него, что он поверил в то, что ее батюшка-волхв – особа весьма значимая в этих краях. Недаром красавица была такой бесстрашной: она не сомневалась, что дочь такого человека никто не посмеет обидеть.

И все же эта дикарка из вятичских лесов была забавна. Забава, одним словом. С ней было легко, и Добрыня с удовольствием стал играть для нее, перебирать струны, напевать своим сильным, красивым голосом:

Ты иди, иди, дева красная,
Ты гуляй, дари радость светлую.
И играет кровь в молодецких сердцах,
И поет душа, видя милую,
красоту несказанную.

Ох как девушкам нравится, когда восхваляют их красоту! Забава просто расцвела улыбкой, подбоченилась, игриво повела плечом. Казалось, еще миг – и в пляс пустится. Однако она вдруг замерла, глядя куда-то за плечо Добрыни, насторожилась. А там и он услышал голос Савы:

– Что это ты распелся среди лесов, посад…

Хорошо, что не договорил. И замер, глядя на Добрыню и сидевшую с ним красавицу. Добрыня же подумал: надо все-таки дать дурню пару тумаков, чтобы не смел упоминать его звание посадника.

Вслух же сказал иное:

– Подойти к нам, Неждан. Это Забава. Она невеста лешего.

– Невеста, – медленно повторил Сава. – Да, конечно же. Это видно по ее распущенным волосам. Можно догадаться, что невеста. Кого… ты сказал? – удивился он, только сейчас поняв суть сказанного.

Забава не сводила с него широко открытых глаз. А чего бы красной девице не смотреть на такого пригожего парня? Сава вышел из чащи по пояс раздетый, рубаха перекинута через плечо, ладное худощавое тело все в сплошных мускулах, лицо разрумянилось, светлые пряди завитками ниспадают на темные, красиво изогнутые брови. В руках он держал умело сплетенный туесок, из которого торчали рыбьи хвосты. Явно удалась у парня рыбалка.

– Добрян, я тут щук раздобыл, – произнес он, подходя.

– А я, как видишь, красну девицу песней приманил, – шутливо ответил ему Добрыня.

Но Сава и без того не сводил с нее глаз. Даже не услышал, как Добрыня продолжил, хваля его за удачную рыбалку и подшучивая, что иначе Неждан, ужас какой переборчивый, скоро вообще ослабеет от недоедания. Внезапно Добрыня умолк, увидев, как лесная красавица шарахнулась прочь, хватаясь за обереги.

– Чур меня, чур43, охрани!..

– Это тебя так мой Нежданка напугал? – удивился Добрыня. – Да не боись ты, парень он славный.

– Нежданка? – переспросила Забава. – Так твоего друга зовут?

– Да, Неждан это. Спутник мой и слуга.

А сам ждал, что девушка скажет. Понял, что она явно узнала парня, но отчего-то была напугана. Однако же перевела дыхание, поправила венок на голове, даже попыталась улыбнуться.

– Здрав будь, Неждан… не знаю, какого ты рода-племени.

До Добрыни ей теперь словно и дела не было. На Саву же смотрела с каким-то обостренным интересом.

– Что, хорош мой Неждан? – лукаво спросил Добрыня. – Вижу, глаз отвести не можешь.

В такой ситуации любая девица засмущается. Вот и Забава потупилась, стала теребить окованные концы пояска.

– За другого его приняла. Похож уж больно. Ну да тот, кого напомнил, давно помер. Я еще девчонкой была, когда его на съедение Ящеру отдали.

– Ого! – Добрыня даже поднялся. – И что, давно это было?

Девушка подумала и сказала, что случилось это за год с небольшим до того, как она впервые понёву надела44. И Забава сама видела, как чародейка Малфрида уезжала в лодке с некоей девицей и парнем, похожим на Неждана; плыли они к дальнему берегу, что за озером Око Земли, где обитал Ящер и откуда порой слышался его страшный рык. Но после того, как жертвы были отданы ему, долго мир и покой царили в землях заокских вятичей.

Сава даже рот приоткрыл, услышав такое. Перекрестился. Забаве его жест был явно незнаком, и она попросту не придала ему значения. А вот Добрыня задумался. Сейчас эта лесная девица в самой поре славниц, когда замуж выдают, и выходит, что с той поры, как понёву она надевала… лет пять-шесть прошло или около того. Приблизительно тогда же или немного позже состоялся поход Владимира на печенегов. Именно в то время они отбили полон, в котором оказался потерявший память Неждан. Мог ли он быть упомянутой жертвой, какая по некоей причине избежала гибели? И пожирал ли вообще жертвы загадочный Ящер или это один из местных страхов, какими чародейка подчинила себе лесных вятичей? И опять посаднику сделалось горько при мысли, что его мать могла вызвать такое колдовство, что приходилось прибегать к человеческим жертвам.