Сын ведьмы

Пленница резко рванулась, однако не таков был Добрыня, чтобы выпустить добычу. Сдавил сильнее, а она вдруг принялась шипеть по-змеиному, рычать зверем.

– Да не понимаю я твое приветствие, – удерживая ее, заявил Добрыня. И, сжав руками горло так, что она притихла, добавил: – Если хочешь общаться, то веди, откуда пришла. Иначе… я ведь не помилую!

Глава 10

Малфрида проснулась с легким вздохом. И сразу вспомнила все, что было: себя, ставшую шестикрылым Ящером, летевшую на зов Кощея через многие миры и земли и проникавшую сквозь его око раз за разом. Воспоминания казались четкими, в них было даже упоение… Но разве Кощей не предупреждал: чем ближе будешь ко мне, тем больше колдовской мощи получишь и тем больше она тебе в радость будет. Так хозяин Кромки ее давно заманивал, с тех самых пор, как она стала отдаляться от мира людей, а Бессмертный обещал ей радость и упоение от волшебной силы. Малфрида же упиралась… Почему? Наверное, в ней еще оставалось нечто человеческое. И теперь она принесла Кощею своего сына… как когда-то обещала. И как сам подросший сын пожелал.

Мысли о Добрыне заставили ее очнуться окончательно. Все, что они задумали… Добрыне без нее не управиться. Ну и где же он?

Сама она лежала в тепле, на сухом мху в середине колдовского круга. В полете Кощей звал ее дальше, обещал сил… Ну да мало ли, что он обещал? Она выдохлась, когда поняла – он совсем рядом. И уж Добрыню она ему не подаст, как хлеб на блюде. Пусть потягаются оба силушкой, а там уж как получится.

И все же за Добрыню она волновалась и сейчас, озираясь, выискивала его взглядом. Но не было его, а виднелся в стороне темный застывший лес, вдали поднимались громадой горы, на которых лежали мутные серые облака. И оттуда словно кто-то смотрел на нее. Кощей? Он бы позвал. А может, не спешит, если понял, что она что-то задумала.

Был некогда у Малфриды супруг Малк Любечанин, обладавший даром читать чужие мысли. Среди древлянских волхвов, какие его обучали, подобное умение считалось особым редкостным даром. Мало кому это было дано, и Малфрида, по сути, больше никого подобного не встречала. Даже Кощей этого не умел, хотя порой она слышала рядом его голос, его зов. Особенно когда сама колдовала. И вот же она в заговоренном круге, защищена своими чарами, сквозь которые даже зов Кощея не мог проникнуть.

Малфрида произнесла заветное слово, провела рукой, как будто занавеску сдвинула, – и окрестности стало видно четче. Стало слышно журчание реки, пахнуло прохладным ветром, еще она уловила запах горящих дров. Увидела, что и впрямь неподалеку рдеет большая куча угольев, а подле нее кто-то возится у огня. Со своего места ведьма разглядела покрытую нашитыми костяными пластинами куртку, затылок в кожаном шишаке-шапке.

– Добрыня? – позвала чародейка.

Он сразу повернулся. Не Добрыня, но Малфрида обрадовалась, узнав светлую радостную улыбку Глобы. То есть Савы.

– Наконец-то! Долго же ты спала, Малфрида, голубушка. Три восхода, не меньше, проспала… Вот только если бы в этом краю бывали восходы.

Он поспешил к ней, желая помочь подняться, но отдохнувшая Малфрида быстро подскочила сама. Поежилась в своем длинном темном платье с узорами-оберегами. Сава, сообразительный малый, тут же подал ей перегибу из мягкого козьего меха, помог вдеть голову в отверстие.

– Где остальные? – спросила чародейка.

Сава стал рассказывать.

Вскоре после того, как они прилетели сюда и легли передохнуть, к ним вышла местная ворожея… шаманка, как ее тут кличут. Сперва все к Жишиге подступалась, хотела увести его и вызнать, кто они такие. Но Добрыня спал вполуха, вот и схватил ее. Баба брыкалась и дралась с ним, что-то выкрикивала, но Добрыня смог подчинить ее и приказал – веди. Она-то, понятное дело, еще пошипела, помахала на него руками, однако подчинилась.

«Чтобы моего Добрыню да кто не послушал!» – с чисто материнской гордостью подумала Малфрида.

– Ты есть-то хочешь? – как-то буднично спросил Сава. – У меня тут рыба, запеченная в глине. Бог весть сколько сижу уже подле тебя, сменил и Добрыню, и Жишигу, вот и наловил. Ну и что ты? Голодна?

Самое странное, что Малфрида и впрямь ощутила голод. Она даже удивилась – как-то по-человечески это. Надо же, они невесть куда забрались, неведомо что их ждет, но сейчас главное – попросту перекусить. К тому же, когда Сава разбил глину на рыбине и, присолив, протянул ей, Малфрида вдруг подумала, что давно не ела ничего вкуснее. Это так и должно быть в царстве Кощеевом? Да и где это царство?

Пока она лакомилась запеченной рыбой, Сава поведал новости. Оказывается, в этом сером неприветливом краю преспокойно обитают некие племена, называющие себя людьми-оленями. И эти люди-олени ничего не знают о большом мире, но при этом страшатся всего, что может оттуда прийти, и по сути довольны, что судьба определила им обитать именно тут. Ибо здесь они под покровительством некоего могущественного колдуна, которого называют Йын.