Сын Войны, Дочь Хаоса

После ещё нескольких поворотов мы подошли к большой металлической двери с прорезью для карточки-ключа. Дейн поставил меня на ноги, достал из кармана переливчатую зелёную карточку и вставил её в прорезь.

— Это отключит поле на несколько секунд, чтобы мы могли пройти. Когда мы войдём внутрь, помни — не прикасаться ни к одной из стен, — лампочка над щелью вспыхнула зелёным, и он открыл дверь.

Это работало точно так же, как в гостиничном номере. За исключением аспекта смерти от удара током.

Дейн отнёс меня в середину убогой металлической комнаты. Он положил меня на пол, животом вниз. Пока он снимал наручники с моих рук и ног, я огляделась. На полу лежал тонкий поролоновый матрас. Из тех, что ты берёшь с собой в поход. Ни простыней, ни одеял, ни наволочки для подушки поверх матраса. Рядом с матрасом стояла стопка книг. Вот и всё, что касалось мебели. Сбоку была раковина, а рядом с ней узкая дверь. Низкий гул заполнил комнату, предупреждая, как десятки гремучих змей. Электричество в стенах, предположила я.

Я осторожно пошевелила руками и ногами. В одних местах они онемели, в других болели. Почему Дейн привёл меня в комнату один? Я могла бы попытаться схватить карточку и сбежать. Но, даже несмотря на то, что я была свободна, я чувствовала себя слишком напряженной, чтобы кого-то обогнать или перехитрить. Не сравниться с ним. Я села и потёрла запястья.

— Это ванная, — Дейн указал на узкую дверь у раковины. — Дверь не электрифицирована, но стены вокруг неё электрифицированы. Ты, наверное, уже заметила камеры на потолке. Если ты останешься в ванной слишком надолго, кто-нибудь придёт посмотреть, в чём дело. Мы будем приносить тебе питание три раза в день и приглушать верхний свет на ночь, чтобы ты могла спать. Моя мама собрала для тебя несколько книг. Большинство из них — романы, но пара, — сказал он с иронией в голосе, — определённо трагедии. Когда ты закончишь их, мы попытаемся найти что-нибудь ещё, но я не могу дать никаких гарантий. Поблизости не так много английских книжных магазинов.

Я посмотрела на стопку. Мне придётся пройти через это только в том случае, если мой отец откажется сдаться. В противном случае я не пробуду здесь достаточно долго. Я сильнее потёрла запястья и переосмыслила ситуацию. Нет, я была неправа, Хорусиане, вероятно, никогда не собирались освобождать меня, независимо от того, что сделает мой отец.

Я надеялась, что мой отец знал, что Хорусиане не сдержат своих обещаний, и он будет держаться от них как можно дальше.

Дейн открыл рот, чтобы что-то сказать, затем закрыл его и засунул руки в карманы. Он не двинулся к двери. Казалось, он о чём-то спорил сам с собой.

— Что? — спросила я.

— У меня к тебе вопрос, — он пощёлкал чем-то в одном из карманов брюк. — Ты предпочла бы узнать правду, зная, что это будет больно, или ты предпочла бы жить с менее болезненной ложью, ложью, которая может причинить боль другим людям?

Я поднялась на ноги, проверяя, выдержат ли меня ноги. Они сделали это неохотно.

— Это один из тех вопросов, как, по-твоему, что важнее, любовь, или поступать правильно?

— В значительной степени.

Вопрос, который дал бы ему основание действовать так, как он хотел.

Я наклонила голову.

— Я не знаю, зачем ты спрашиваешь. Ты никогда раньше не пытался избавить меня от боли. Ты сказал мне, что мой брат убийца, что он убил мою маму. И сегодня ты сказал мне, что используешь меня как приманку, чтобы убить моего отца. Ты действительно ещё что-то упустил?

— Я не хочу причинять тебе боль, — сказал Дейн. — Моя мама не думает, что я должен показывать тебе это, и, возможно, она права. Но ты не веришь мне насчёт Рорка, поэтому принимаешь решения, основываясь на неверной информации. Ты не эгоистична, как остальные Сетиты, и я не думаю, что ты встала бы на их сторону, если бы знала правду, — он достал из кармана маленькую металлическую коробочку. — У моего брата был с собой диктофон, когда он пошёл помогать твоей матери. Он был потерян и в значительной степени уничтожен в бою, но мы, наконец, смогли его восстановить и спасти большую часть данных.

Не давая мне выбора, хочу ли я это услышать, Дейн нажал кнопку воспроизведения. Может быть, было лучше, что он не оставил это на моё усмотрение. Я бы сказала ему не воспроизводить это, а потом всегда бы задавалась вопросом, что было на записи.

Я услышала голос своей мамы.

— Рорк, прекрати! — крикнула она. Её тон был наполовину гневным, наполовину паническим. — Прекрати это, сейчас же!

ГЛАВА 27

Я не хотела слышать голос своей матери. Не тогда, когда я знала, чем закончилась та ночь. Ужас объял меня, охватывая один за другим болезненным спазмом. Я отступила на шаг от Дейна.

— Когда ты оставишь меня в покое? — завопил Рорк. Его голос звучал громче, чем у моей матери.

Я уставилась на металлическую коробку в руке Дейна, мой пульс стучал в ушах. Мог ли Дейн подделать запись? Он мог бы записать голос Рорка и добавить его в другую звуковую дорожку, но как он мог записать голос моей мамы, зовущей Рорка по имени?