Сын врага отца

Присаживаюсь на свободную скамейку у фонтана. Мила опаздывает, ну разумеется. Я не удивлюсь даже в случае, если рыжая не придет вообще. Всегда можно проверить ее простым способом — написать ее братьям, чтобы спалили контору. Но я воздержусь. Во-первых, мне дороги мои деньги, во-вторых, не хочу казаться им парнем, который не может покорить их сестру самостоятельно. В крайнем случае можно будет воспользоваться помощью малых, но сейчас случай далек от крайнего. Левина опаздывает всего на пять минут.

А впрочем, она очень скоро появляется на месте. Смотрю на нее и понимаю, что залип как тогда, на стадионе. Она невероятно красивая, просто прекрасная. При этом не такая типично-модельная, как все остальные девочки, что вьются вокруг меня, а совершенно особенная. Маленькая, но при этом такая энергетика от нее исходит, что мне кажется, эти метр шестьдесят снесут меня, если дать ей развернуться. Ей ужасно идут снова вошедшие в моду широкие джинсы, ей ужасно идут грубые кроссы, похожие на мужские, хотя я бы не отказался увидеть эти ножки на каблуках, если она их носит.

— Ну привет, Шумский, — здоровается первой.

— Ну привет, Левина, — копирую ее приветствие и тянусь, чтобы приобнять, но тут же понимаю, что погорячился. Мила смотрит на меня с таким выражением лица, что мне уже стыдно за мой порыв. — Все-таки пришла.

— Сомневался во мне?

— Думал, что в первый раз нельзя исключать такое.

— В первый раз? То есть, ты считаешь, что он точно не последний? — издевается рыжая.

— Естественно. Прогуляемся?

— Ну можем на лавке посидеть, — умничает это циничное создание.

Я же вижу в этом свой личный триггер — лавку в клубе, с которой ее папаша не сильно стремится меня выпускать.

— Не дождешься, хватит мне сидения на лавке от твоего папы.

Мила как-то странно улыбается, но подстраивается к моему шагу, и вот уже мы вместе идем в направлении к парку.

— Твой отец — министр спорта, да? — неожиданно спрашивает Левина.

— А твой — тренер «Салюта», что за день открытий, правда?

— Не умничай, просто скажи, ты знаешь, что они играли вместе?

— Знаю, — чувствую, что дело идет не к самому хорошему, но резко сменить тему тоже не вариант.

— Они дружили? Просто я знаю всех папиных близких друзей, и твой отец никогда среди них не фигурировал. Но в интернете есть кое-что, скажи спасибо мелким говнюкам, это они уже порылись и все мне рассказали.

Мы как раз стоим у пешеходного перехода, ожидая зеленый сигнал, и мне не удается спрятать от Милы свои сомнения. Я знаю, тайна чужая, не моя, и потому я не могу ее рассказать. Но и скрывать тоже неправильно, ведь может, зная правду, она не стала бы встречаться со мной. И я мог бы ее понять. Дети не должны расплачиваться за ошибки родителей, но и прошлого не исправить, оно все равно будет висеть тяжелым грузом между нашими семьями.

— Мил, это дело наших отцов, давай не будем лезть в то, что не касается нас. Если твой отец посчитает нужным, он расскажет тебе потом.

— В смысле нас это не касается? Ты рехнулся что ли? Я вообще-то на свидании с тобой! И прошлое наших семей нас очень даже касается! — она смешно надувает щеки в процессе этой тирады, и у меня это вызывает улыбку, несмотря на сложность ситуации.

— Я не имею права рассказывать те тайны, которые принадлежат другим людям, особенно, если эти люди — наши родители. Но скрывать от тебя серьезность всего этого тоже не буду. Наши отцы — не друзья и никогда ими не будут. Много лет назад случилась история, которая изменила их отношения, после чего к прошлому возврата для них нет.

— Хочешь сказать, что они враги? — Мила резко меняется в лице.

— Нет. Не враги. Но не друзья. Если хочешь, спроси у Даниила Алексеевича сама.

Левина так и встает посреди тротуара.

— В смысле «спроси сама»? Мне пойти и сказать ему, что я с тобой на свидании была? И поэтому мне надо узнать про твоего отца?

— А мы можем начать разговаривать про нас, а не про отцов? Я — не мой отец, Мила, и ты, к счастью, тоже самостоятельный человек. Так в чем проблема? Какого хрена мы уже полчаса обсуждаем родословную?

Поджимает губы, удивляясь моему резкому тону. Я не хотел ее обидеть, но мне грустно, что она почему-то видит сейчас во мне не самого меня, а другого человека, парня из папиной команды или сына министра спорта. Я же хочу быть тем, кто я есть, без ярлыков и надуманной ерунды.

— Хорошо, расскажи о себе, — тут же говорит Левина.

⁃ То, что еще не нарыли твои братья?

⁃ Ничего такого они не нарыли, расскажи о себе то, что хотелось бы.

⁃ Я лучше спрошу у тебя, ты на самом деле любишь футбол?

Мила вопросительно выгибает бровь, смотрит на меня с подозрением.

⁃ Сомневаешься?

⁃ То, что твой отец тренер, не заставляет тебя любить футбол автоматически.

⁃ Ну да, ты прав. Я и не сильно фанатею. Немного слежу за результатами клуба, батя рассказывает, мелкие что-то бормочут вечно, они ведь тоже в академии тренируются. Но большой любовью по наследству не заразилась.

⁃ Хорошо, что ты честно сказала, значит, грузить тебя миллионом футбольных историй не буду, — говорю в ответ на ее слова.