Сын врага отца

— Никто мне не говорил, но если мыслить логически…

— У девушек проблемы с логикой, — машет в мою сторону и отворачивается, зевая.

— Подожди, — я трясу его за рукав свитера и заставляю развернуться снова на меня. — Хорошо, нет такого, что она тебе не нравится. Тогда почему вы вообще не общаетесь и даже вместе со мной пересекаться никак не хотите?

— Потому что я не нравлюсь ей, а я очень хорошо чувствую, когда не нравлюсь девушке. Вот ты, рыж, меня обожаешь, — он щелкает меня по носу. — А она раздражается от одного моего вида. Я не могу испытывать радости от этой мысли, поэтому стараюсь делать вид, что мне все равно.

Хмм… Он сказал «делать вид»? То есть на самом деле ему не все равно? Таааак, Мхитарян, у тебя большие проблемы!

— Послушай, Каренчик…

— Физичка пришла. Угомонись, рыж, иначе мы оба вылетим с этого урока, а я дурацкую школу планирую хоть как-то окончить.

Надуваю щеки от обиды, но стараюсь прийти в себя. Буквально через три секунды на моем лице уже красуется улыбка, за которую похвалили бы даже братья, — она милая, но несет в себе страшную угрозу.

Я знаю, где ты бываешь один, Мхитарян, и я тебя найду.

После основных уроков перед факультативами у нас есть небольшой перерыв, который большая часть класса тратит на обед. Я же, перекусив пиццей из буфета, оставляю сумку с вещами в классе для занятий и выхожу на улицу в целях изучения окрестностей. Карена ожидаемо вижу на пришкольном стадионе у баскетбольной корзины. Он лениво забрасывает мяч в кольцо, ловит и забрасывает снова. И ему вполне комфортно делать это все одному.

Когда ему было десять, его родители развелись. Отец, который родом из Армении, вернулся на Родину, а мать пыталась загасить боль от развода встречами с другими мужиками. Мой одноклассник так нуждался во внимании и поддержке в тот момент, но ничего подобного не получил. Наверное, именно это и стало причиной, почему Карену нравится быть волком-одиночкой.

Он не любит показывать свои эмоции, тяжело впускает людей в свое личное пространство, не любит быть уязвимым из-за чего-то или кого-то. Он сам по себе уже давно, и тем приятнее, что для меня сделано исключение. Я точно знаю, что между нами только дружба — мы обсуждали это как одно из условий сосуществования в самом начале. Но эта дружба настоящая, а не от безысходности.

Я спускаюсь в чашу стадиона, разглядывая Карена со стороны, и впервые критически отмечаю про себя, что за лето он слегка схуднул. От нервов что ли?

— Так, Мхитарян, нам надо поговорить, — громко заявляю, когда подожду к баскетбольной площадке.

— Раз ты на стадион даже пришла, видимо, реально надо. Ну, что хотела узнать?

— Ты что-то от меня скрываешь?

Карен в очередной раз прицеливается в корзину, но, услышав мой вопрос, жутко мажет и даже на секунду забывает про мяч.

— И как ты сделала такие выводы? Левина, мне казалось, мы достаточно знакомы…

— Вот именно! — перебиваю его и подхожу еще ближе. — Мы достаточно знакомы, чтобы я почувствовала — что-то происходит.

— Ты серьезно подозреваешь меня во вранье?

— Ну в каком вранье, Боже! Просто что-то произошло, а ты не рассказываешь мне.

— Все равно интересно, откуда такие выводы.

— Ты слишком закрыт от меня. Задаешь мало вопросов, — я говорю, а Карен несогласно крутит головой и улыбается. — Мало вопросов обо мне! Я же тебе говорила, что у меня парень появился, помнишь? Ты один раз спросил, познакомлю ли я вас, и на этом все. И о себе мало рассказываешь. Зато тебя интересует Заболоцкая!

— Я просто спросил, почему ее нет в школе, но ты устроила из этого целый сериал, разве я виноват? — он отворачивается и идет за мячом, поднимает его, резко срывается с места и ведет мяч прямо к цели, ловко набивая его. Когда он забрасывает, снова поворачивается ко мне. — Мила, ты надумываешь что-то. Все совершенно обычно. Лучше расскажи про парня своего, я с удовольствием послушаю.

— Обойдешься! — фыркнув и скрутив волосы в жгут, который тут же разлетится обратно, облокачиваюсь спиной на поручень для брусьев.

— И я реально остаюсь виноватым, — Мхитарян ухмыляется, зажимает мяч на сгибе локтя и подходит ближе, становясь прямо напротив. — Слушай, Мил, я просто загружен своими мыслями. Отец скоро прилетит, мать на взводе, еще бабушка подливает масла в огонь. Реально жесть дома, особенно когда бабуля приезжает. И еще у нас тусуется очередной мамин хахаль, я даже не помню, как его зовут, запутался в них. Плюс еще школа, экзамены чертовы. Я не очень рад всему происходящему, возможно, клинит меня немного, думаю не о том, но давай с тобой не будем из-за этого ругаться?

— Карен, да я и не хотела ругаться, зачем мне это. Вот видишь, я не знала, что с тобой происходит, ты не рассказывал!

Он забирается в пространство между брусьями и хватается руками, начиная раскачиваться. Как будто отрешен от всего мира. Подтягивает выпрямленные ноги и удерживает их так, максимально напрягаясь, висит в этом положении и отсчитывает секунды. Затем легко и красиво для его роста спрыгивает и снова становится рядом.