Сын заката

– Лет сто назад я был мстителен и отправлял предателей в южную пустыню, к дикарям. Живет там одно занятное племя, – очень тихо молвил нэрриха, продолжая глядеть в упор. – Полвека назад я счел, что смерть сама по себе наказание. Но позже передумал. Ты ведь знаешь, что совесть может оказаться не пустым словом? Вижу, знаешь… Поезжай к патору, усердный исполнитель. Игру следует завершить. После разговора с Паоло ты уж сам займись спасением жалких остатков своей души. Или жди, пока у меня найдется время. Пример святого Луиджи доказывает, что безнадежных людей нет.

Улыбка нэрриха стала неприятно-ласковой. Он встал, подхватил кошель и беззвучно покинул комнату. Гранд выдохнул сквозь зубы, ощущая во рту неприятный привкус железа, а еще крови из прокушенного языка. При попытке пошевелиться вздрогнул и замер. С ужасом перевел взгляд на свои руки. Оба стилета были загнаны в столешницу по рукоять. Один касался правого запястья, пришивая к дереву ткань рукава. Второй точно так же ограничивал подвижность левой руки. Ядовитые, бритвенно-острые жала только что неощутимо лизнули кожу, не оставив ни единой царапины. Совесть пока что оставалась словом, как и предупредил нэрриха. Самым главным словом в жизни, позволяющим надеяться на то, что новая встреча с сыном заката не состоится…

Глава 5. Ветер переменчив

«Вопросы бывают различны куда более, чем любой иной предмет, доступный для прикосновения пальцев или мысли. Одни мертвы, иные же живы. Одни пусты, иные же полны. Одни ядовиты, иные же целительны. Одни указатели, иные же ложные знаки, уводящие от пути исповедимого…

Чему можно научить, если и сам ты – лишь путник, если и сам бредешь в полумраке, полагая душу свою слабым светочем, не имея иных источников, ибо не можешь ни осознать, ни воспринять яркости сияния Бога.

Так скажу: лучшие вопросы – они суть лоза виноградная. Ухода требуют, пригляда – и постоянного, неустанного труда. Надобно отсекать лишнее, удабривать почву и заботиться о поливе. Ограничивать урожай, оставляя лишь небольшое число зреющих плодов мысли. Собирать грозди рассуждений бережно, в должный срок. Выдерживать сок, давая ему снова время, ибо ничто не полезно живому вопросу более, чем труд и выдержка.

Но что тогда ответ? Одному он – хмель в голове и утренняя пустота, отвращение ко всему миру и к себе самому. Иному же – глоток вина, вмещающего весь свет, впитанный лозами, весь ветер и всё лето, создавшие урожай, весь труд людей с их удачами и разочарованиями… Нет, настоящий живой вопрос не ответом ценен. Но тем усердием и временем, какие позволили взрастить мысли до зрелости.

Иногда причастность и понимание важнее всего остального. Вино посильно купить за золото всякому человеку, накопившему средства любым путем. Не в вине истина, не откроет оно пустому душой ни единой тайны из тех, какие мы бессильны облечь словами.

Живые вопросы – они не окупаются чужим трудом. Порой и целой жизни мало, чтобы составить ответ. Но ты уж сам выбери: копить золото или растить лозу…»