Сын Зевса

В степи стояла тяжелая, холодная мгла. Налетал ветер со снегом, слепил глаза лошадям и всадникам. Добрались до убогого скифского селения; несколько хижин, слепленных из глины и огороженных такой же глиняной стеной, стояло среди бескрайнего простора степей, уходящих в ночь. Скифское войско раскинулось лагерем. Загорелись костры. Распряженные из повозок быки шумно вздыхали и отфыркивались.

Спитамен проводил жену и сонных детей в низенькое жилище, похожее на хлев. Тут было тепло, мягкие постели из пушистых медвежьих и волчьих шкур. Дети уснули. Спитамен постоял у порога, посмотрел, как устраивалась на ночлег жена, ожидая от нее хоть слова, хоть взгляда… Ни слова, ни взгляда не было.

Прошло несколько дней в степи. Днем пригревало весеннее солнце, и тотчас начинали журчать тоненькие ручейки. Но по ночам налетал ледяной ветер, сеял снежную крупу.

Отряд Спитамена ждал. Что будет дальше? Куда пойдут? Что предпримут?

Наконец Спитамен собрал совет согдов, бактрийцев и скифских вождей.

- Александр построил город на реке, вы это знаете, - сказал Спитамен, - он населил этот город эллинами. Ему нужны эти города - свои города в чужой для него стране. Нужны, потому что они служат ему военной опорой. Нужны ли они нам?

- Нам этот город как ярмо на шее, - отозвался старый скифский вождь.

- Это так и есть, - сказал Спитамен, - а зачем нам терпеть это ярмо?

Скифы согласились. Терпеть это ярмо им незачем. Надо разграбить его и уничтожить.

- Наших тоже немало в этом городе, - напомнил один из военачальников Спитамена.

- Тем лучше, - возразил Спитамен. - Разве по своей воле они поселились там? Страх загнал их в Александровы города. Там и хлеб, и защита, и Александр не тронет. А если придем мы, согды, неужели хоть один согд останется там? Они сразу вольются в наши отряды, и у македонян одной Александрией станет меньше.

Так и решили. Спитамен еще раз повел в сражение свои отряды и скифское войско. Они напали на Александрию на Оксе и перебили гарнизон. Но Спитамен ошибся. Жители города разбежались, спрятались в горах, и никто не вступил в его отряды.

Отсюда войско Спитамена бежало обратно в степь во всю прыть своих коней. Македоняне спешили захватить его - они были близко. Спитамен вырвался почти из самых рук врага. Смерть гналась за ним по пятам. Сильный конь и степные просторы еще раз спасли его…

Александр, когда ему донесли, что Спитамен опять ушел в степи, не мог сдержать бешеного гнева. Да и не хотел сдерживать. Ему казалось, что он задохнется, если не даст себе воли. Больше двух лет мучит его Спитамен, больше двух лет его полководцы охотятся за неуловимым повстанцем - Гефестион, Кратер, Птолемей Лаг, Кен… И все-таки он исчезает.

- Довольно! Довольно! - крикнул Александр и, вскочив с места, принялся быстро и гневно шагать по коврам шатра. - Ни один мой полководец не в силах справиться со Спитаменом. Значит, опять надо идти мне самому!

Весть о том, что сам Александр идет за головой Спитамена, разнеслась по стране Согды и Бактрии. Услышали об этом и на Скалах, где прятались согдийские и бактрийские властители. Примчалась она и в степи на безудержных скифских конях.

- Сам Александр идет к нам за Спитаменом!

Дошла эта весть и до Спитамена. Преданные ему люди поспешили предупредить его.

- Не выходи на битву с Александром, Спитамен! Это верная гибель. Укройся где-нибудь или уйди подальше в степи.

- Спасибо. Я обдумаю, как поступить.

Спитамен сидел во дворике, где возле глиняной низенькой ограды дремали два верблюда. Вольный ветер, еще сырой, но уже полный свежих запахов травы, пролетал над головой. Степь манила привольем, свободой, солнечными далями… Но степь - это не его земля. Это земля скифов. Уйти с кочевниками, затеряться среди пастбищ, скифских костров и повозок, отказаться от Согдианы, отдать Согдиану в руки чужеземцев навсегда… Нет!

В дверях убогой хижины встала стройная, белая фигура. Жена. Она смотрела на Спитамена.

- Я все слышала. Что ты будешь делать теперь?

- А что, по-твоему, мне надо делать?

- Я знаю, что мои слова, как всегда, пройдут мимо твоих ушей. Но все-таки я скажу - может быть, в последний раз. Ты должен пойти и сдаться Александру, сдаться на милость. Вот что, по-моему, тебе надо сделать.

Спитамен вздохнул.

- Этого не будет, пока я жив. Ты это знаешь.

- Пока ты жив?

- Да. Пока я жив, я буду сражаться с этим жестоким человеком, который отнял у меня все - мою землю, мои богатства, мою свободу и свободу моего народа. Я буду сражаться, пока не убью его и пока не прогоню чужеземцев с родной земли.

- Или пока он не убьет тебя.

- Да. Или пока он не убьет меня.

Женщина помолчала, не спуская со Спитамена холодных, усталых глаз.

- Пока ты жив, Спитамен, отправь меня домой. У меня больше не осталось сил. Я ненавижу эту жизнь, я ненавижу этих людей, я не могу больше! Все тебя оставили - и согды, и бактрийцы. На что ты надеешься? На кого? Ты ослеп и оглох, у тебя нет разума!

- Ты хочешь, чтобы я стал предателем? Этого не будет.

- Отпусти меня.

- Это свыше моих сил. Ты без меня погибнешь.

- Значит, все останется по-прежнему?

- Да, пока…

- Пока ты жив?