Сын Зевса

Остров Певка, высокий и скалистый, стоял как неприступная крепость. На нем, скрытые густым цветущим лесом, таились трибаллы. Преодолевая стремительное течение воды, Александр подвел свой корабль к острову. Но лишь только изогнутый нос корабля коснулся отвесного берега, сверху обрушился на македонян звенящий ливень стрел и дротиков. Они застучали по бортам и палубе, по железным бляхам щитов, которыми македоняне поспешили закрыться. Высадиться было невозможно — крутой берег стоял как стена. К тому же бурное течение не давало бросить якорь и закрепиться.

Несколько раз подходили корабли македонян к острову. И уходили, ничего не добившись. Остров и река защищали трибаллов.

Александру пришлось отвести суда. Он был раздражен. Кое-кто из его друзей-этеров пробовал склонить Александра к тому, чтобы вернуться домой.

— Да пускай сидит этот варвар на своем острове. Чем он опасен? Или он захватит Македонию, когда мы уйдем за Проливы?

В ответ Александр угрожающе сверкал глазами:

— Уйти, не победив? А кто отомстит за царя Филиппа, за его кровь? Нельзя бросать дело, сделав его наполовину.

Взять Сирма необходимо. Но как? Александр поднимался на крутой холм и подолгу глядел на тот берег, на прибрежную равнину у подошвы Бабагадских гор. Может быть, переправиться через Истр и напасть на Певку с той стороны?

Дни бездействия были томительны. Цветущий май уже шествовал по горам и долинам. Солнце становилось все горячее… Так не заметишь, как и лето подступит. А они все еще стоят здесь, у большой синей реки, жгут по ночам костры да смотрят, как передвигаются в небе блистающие светила…

В половине мая, вечером, македоняне заметили, что на том берегу происходит какое-то движение. У Александра были зоркие глаза, и он увидел, что к Истру подошли в сумраке толпы людей, будто возникла откуда-то из-за гор темная туча и растянулась по всему берегу. Сквозь шум воды слышались негромкие голоса, ржание лошадей…

В македонском лагере не спали. Военачальники собрались у царского шатра.

— Кто живет на том берегу, за Истром? — обратился Александр к старым этерам, которые не раз бывали здесь с его отцом.

— В этих местах живут геты.

— Зачем они пришли сюда?

— Боятся, как бы ты не переправился к ним. Как видно, пришли помочь Сирму.

Эти слова упали, как искра в сухую солому.

— Так мы переправимся туда, — сказал Александр, — клянусь Зевсом, довольно нам сидеть и сторожить Истр.

Утром македоняне увидели, что весь противоположный берег Истра заполнен войсками. Геты не пытались переплыть реку, не стреляли, хотя, как видно, и держали оружие наготове.

Александр созвал военачальников.

— Что будем делать?

Мнения военачальников разделились. Более осторожные предупреждали:

— Варвары многочисленны — трибаллов еще много на острове. Теперь им на помощь подошли геты. А за Истром варваров еще больше — иллирийцы, савроматы, скифы… Царь Филипп и то не смог покорить их всех!

— Варвары многочисленны, — ответил Александр осторожно, — значит, со всеми ими и сразимся. И с трибаллами, что на острове, и с гетами, что смотрят на нас сейчас с того берега, а потом и с иллирийцами, и со всеми, кто не захочет признать нашей власти.

— А прежде всего, — сказал Птолемей, кивнув в сторону гетов, — мы схватимся вот с этими, «дарующими бессмертие»! Они, видно, хотят, чтобы их проучили.

Птолемей знает, что говорит. Он полководец его отца Филиппа.

— Дарующими бессмертие? — живо спросил Александр. — Кому же они даруют бессмертие?

— И если они могут даровать бессмертие, то, наверно, прежде всего самим себе? — усмехнулся Черный Клит. — А если так, то как же сражаться с ними?

— А почему так говорят о гетах — «дарующие бессмертие», Птолемей?

— Да слышал я такую историю…

— Расскажи, Птолемей.

Александр с жадным любопытством слушал Птолемея.

— У философа Пифагора из Самоса — этот философ жил лет двести тому назад… Слышали?

— Слышали, конечно!

— Ну так вот, у этого философа был раб из племени гетов Замолксий. Как видно, Пифагор отпустил его на волю, потому что этот Замолксий отправился в дальние странствия. У Пифагора он кое-чему научился, особенно запомнил все, что говорил философ о разных небесных явлениях. Бродя из страны в страну, он попал в Египет. И там наслушался разных премудростей, каких варвары не знают. Потом вернулся к себе на родину и прославился тем, что умел толковать многое непонятное людям. Он глядел на небо и по звездам читал волю богов. Царь гетов сделал его своим соправителем. Потом Замолксий стал жрецом, служителем бога. А потом его и самого объявили богом.

— Раб Замолксий — бог? — захохотал Неарх. — Вот уж не бывает!

— А что ты смеешься? — улыбаясь, сказал Гефестион. — Между нами говоря, ты и сам соврать мастер!

— Что же он сам, этот Замолксий, объявил себя богом? — спросил Александр.

— Ну, если не сам, то шепнул об этом кому следует, и тот сделал это за него.

— А все-таки как же геты даруют бессмертие? — допытывался Александр.