Сын Зевса. В глуби веков

«А я хотел найти в нем союзника!» — подумал Линкестиец.

— Напрасно ты меня так презираешь, — сказал он, глядя на Пармениона дерзкими глазами. — Еще неизвестно, как повернется твоя судьба. Под рукой царя жизнь полководца полна превратностей.

Парменион ответил ему с достоинством:

— Как бы моя судьба ни повернулась, изменником я никогда не буду.

Линкестийца повезли к царю.

Не было длинней и тяжелей дороги, чем эта. Линкестиец не глядел по сторонам, не разговаривал ни с кем. Но когда они спешились в Фаселиде, он потребовал, чтобы его провели к царю немедленно. Но Александр не принял его.

— Гефестион, я не могу его видеть. Избавь меня от этого.

Перед Линкестийцем стояли друзья царя Александра. Он затравленно глядел то на одного, то на другого. Каменные, враждебные лица. Ни одной искры сочувствия в глазах.

Ведь когда жрец предупреждал царя об измене друга, он смотрел прямо на них, на друзей, стоявших около Александра, он бросил на них тень подозрения из-за этого предателя!

— Я могу оправдаться, пусть только царь выслушает меня! Пусть он меня только выслушает. Ну, не ради меня самого, хоть ради Антипатра, преданного друга царской семьи, ведь его дочь — моя жена!

— Царь не хочет видеть тебя.

Линкестиец глядел на Гефестиона и не узнавал его. Куда девалась нежная красота этого человека? Рот кривился от сдержанной ярости, в огромных глазах горела ненависть… Он был страшен.

Линкестиец обратился к Кратеру. Полководец стоял хмурый и печальный.

— Кратер, скажи Александру, что умоляю его выслушать меня. Ведь всё обвинение держится только на лжи проклятого перса. Разве не могли это устроить мои враги, чтобы лишить меня милости царя?

— Тебя надо убить, — ответил Кратер.

— Неарх, ты — давний друг царя. Я знаю, если он выслушает меня, его сердце смягчится, он поверит мне!

— Он тебе уже поверил однажды! — с горечью и презрением сказал Неарх.

Александр слышал эти мольбы. Они не трогали его.

«Мать была права, — думал он, — сколько раз она предупреждала меня, сколько раз предостерегала! Я верил ему, Линкестийцу, а он в это время договаривался с персидским царем о моей смерти!»

МОРЕ ОТСТУПИЛО

Перед тем как выступить из Фаселиды, Александр спросил, как ему пройти во Фригию?

Он не знал страны, и у него не было карты. Карту составляли в пути землемеры и географы, которые шли вместе с ним в его войске.

Фаселиты охотно объяснили Александру:

— Сейчас твой путь пойдет через Памфилию. Это соседняя с нами страна. Отсюда ты поднимешься к памфилийскому городу Перге. А оттуда — прямая дорога в Великую Фригию.

— А как ближе пройти в Пергу?

— К Перге можно пройти двумя путями. Один путь — через горы, это путь далекий и очень трудный. Другой путь — по берегу моря, здесь идти ближе и легче. Но сейчас зима, и тебе, царь, придется идти через горы.

— Если берегом короче и легче, то почему же через горы?

— Потому что зимой по берегу не пройти. Сейчас дуют южные ветры, берег залит водой. Ты не пройдешь, царь.

— Я пройду.

— Там скалы и море, царь, а берег всего лишь узкая полоска. Если бы дул северный ветер, он бы отогнал волны. Но дует южный, и волны бьются о скалы. Пройти там сейчас невозможно!

— Невозможно? Я не знаю такого слова!

Наутро, лишь только засветилось над городом нежно-серое небо, Александр тронулся в путь.

Александр разделил армию. Бóльшую часть пехоты, часть конницы и обоз послал в Пергу через горы.

— Линкестийца отправьте с обозом, — приказал Александр, — и чтобы охрана была крепкой.

И Линкестийца, как раба, повезли в оковах вслед за войском, в котором он так недавно был военачальником блестящей фессалийской конницы.

Сам Александр с остальными отрядами спустился к Памфилийскому заливу.

Залив был окружен горами, тесно подступившими к воде. Желтые и серые скалы поднимались над заливом террасами, как ступенями, одна над другой. Фаселиты называли их лестницей. У их подножия лежала узкая кромка берега, та самая дорога, по которой решил пройти Александр.

Дул сильный ветер с юга, в горах гудело. Зеленые пенистые волны мчались издали, от самого горизонта, и с размаху расшибались о серые скалы. Казалось, все огромное море поднялось, чтобы обрушиться на прибрежную полосу земли. Шум и грохот воды оглушали людей. Берега не было, море закрыло его.

Войско со страхом смотрело, как бушуют внизу волны. Но Александр не замедлил шага. Он спустился с горы и вошел прямо в этот грохочущий прибой. Войско тронулось следом; оно не могло остаться на скалах, когда царь идет впереди. Волны захлестывали Александра, но он не останавливался, и войско шло за ним. Даже у старых, видавших много тяжелых походов воинов замирало сердце. Море — противник жестокий, оно похоронит их всех в это страшное зимнее утро. Но царь идет — и войско идет за ним. Идет, обреченное на неизбежную гибель.

И тут случилось что-то непонятное. Южный ветер вдруг упал, из-за гор поднялся ветер с севера и круто погнал волны обратно в широкое море, в холодную лиловую даль. Береговая полоса обнажилась.