Сын Зевса. В глуби веков

Перед тем как выступить в индийский поход, Александр явился войску в своих сверкающих доспехах и в шлеме с белыми перьями. Как всегда перед трудным походом, он произнес речь, вдохновляющую на подвиги. Он напомнил воинам, что когда-то ассирийская царица Семирамида пыталась пройти в Индию, но не смогла. Не смог пройти в Индию и великий персидский царь Кир. Но Александр уверен, что македоняне сделают это. Герои — боги Геракл и Дионис — дошли до Океана и прославились. Они, македоняне, тоже дойдут до берегов, где кончается земля, и получат бессмертие!

Войска ликованием отозвались на эту речь. Но не все. Македонские ветераны ворчали в бороду:

— Для того чтобы дойти туда, надо прежде стать бессмертным…

Многие приуныли. Ведь еще у Гавгамел им было сказано, что это их последняя битва и что на этом поход их закончится. Но они идут все дальше и дальше, и походу не видно конца. И все меньше надежд когда-нибудь вернуться в родную Македонию.

Армия огромной массой двинулась по дороге к Паропамису — так македоняне называли Гиндукуш. Александр со свитой этеров и телохранителей мчался в колеснице вдоль войска по правому краю дороги, который ему всегда оставляли свободным. Он зорко оглядывал воинские ряды, строго следя за дисциплиной, за правильным строем, за точным распределением всех частей армии…

«Вот моя македонская армия, — думал с гордостью Александр, — разве такой была армия, когда я переходил Геллеспонт? Она стала почти в четыре раза больше, чем была! И неизмеримо могущественней!»

Он мчался мимо с неподвижным лицом, с твердо сжатыми губами, подняв подбородок и, по своему обыкновению, чуть-чуть склонив голову к левому плечу. Воины подтягивались под его взглядом, шаг становился четче, осанка бодрее. Александр любовался своей фалангой, своими гипаспистами, своей мощной конницей. Конница, еще конница, больше половины армии — конница.

Александр остановился, пропуская войско. Лицо его понемногу омрачалось. Шла армия, а казалось, что происходит какое-то переселение народов. Войска растянулись на огромное пространство. Сзади, отягощая движение, с грохотом шли осадные и стенобитные машины. И особенно тяжел был безмерно разросшийся обоз. Тут на повозках, груженных разными товарами, ехали торговцы. Тащились на мулах жрецы. Бесчисленные вьючные животные: лошади, верблюды, мулы, ослы, еле шагающие под своими вьюками, — имуществом военачальников, царских этеров и самого царя. В одной из больших закрытых повозок ехала и жена царя Роксана. Все это двигалось медленно, с натужным скрипом колес, с ревом ослов, с криками погонщиков, подгонявших животных…

Александр смотрел на тяжелое шествие, и глаза его мрачнели.

— Откуда столько? — гневно спросил он.

— Царь, — сухо, но почтительно сказал Птолемей, сын Лага, — уже много лет прошло, как мы в походе. Твои воины живые люди, каждому хочется иметь семью. Не могли ведь они ждать, когда вернутся домой. Тем более, что о возвращении еще не было речи.

— Кроме того, царь, — добавил Леоннат, — там много детей. Это — твои будущие воины!

— Это правда! — оживился Александр. — Это очень хорошая мысль. Дети, родившиеся в походе, куда же они пойдут отсюда! Их родина — мое войско! Это так. Но зачем тащить с собою столько огромных вьюков?

— Это их имущество, — пожав плечами, сказал Птолемей, — богатство, добытое в бою. И наше тоже. И твое, царь. И твоей жены Роксаны, которая следует за тобой. Не бросать же сокровища на дорогах.

Александр снова нахмурился.

— Нам предстоит перевалить огромные горы. Вы сами знаете, что это такое. Куда же с этими повозками, с этим скотом, с этими вьюками? Кто мы? Войско или целая колония, которая ищет земли, чтобы поселиться?

— Царь, — сказал Гефестион, видя, что Александр начинает закипать от гнева, — я готов в любую минуту сжечь все, что принадлежит мне.

Александр быстро взглянул на него. Сжечь? Это правильно. Иначе избавиться от этой тяжести невозможно.

— Так я и сделаю, — ответил он, — сожгу.

— Ого… — проворчал Леоннат, — будет много шума.

Александр не боялся этого. И когда после многих трудных дней перехода в ясном весеннем небе засветились белые вершины гор, Александр на привале обошел войсковые части. Как всегда красноречивый, умеющий без ошибки находить нужные слова, он обратился к своим воинам:

— Мы не за тем пришли сюда, чтобы собирать сокровища. Боги гневаются, когда человек так умножает свое имущество. Мы пришли завоевывать чужие земли, а тащимся с этим обозом, как переселенцы. Нам надо избавиться от всего лишнего, чтобы снова стать войском победителей! Где мои сокровища? — закричал он, закончив свою речь. — Свалите всё вместе!