Сын змеи (СИ)

А Астид, миновав городские ворота, погнал коня в сторону Златолесья. Перед закатом, оставив лошадь в овраге, полукровка тихо подобралсяк «Златолесскому вепрю». Он заглянул во двор, и прищурился, увидев то, что хотел. Его предположения оказались верны.У коновязи стояли шесть лошадей. Одна из них была пегой, в крупных разноцветных пятнах, в самом деле напоминая расцветкой щетинистых полудиких урукхайских свиней. Астид вернулся в овраг, вскочил в седло и рысью направился по дороге, ведущей к Золотому лесу. Вскоре дорога с открытой местности вползла в лесную тень, а через полчаса Астид выехал к пологому берегу реки, вдоль которой и пролегал путь до самой границы Златолесья.Полукровка спрыгнул с коня, и пошел по широкой наезженной колее, оглядывая берег и лес. В том месте, где дорога сужалась до ширины одной телеги, подступая почти вплотную к воде, он спешился. Привязав коня в кустах, сел, прислонившись спиной к дереву, и стал ждать. В надвигающихся сумерках послышался топот лошадиных копыт по сухой пыльной земле. Эльфы ехали молча, расслабленно откинувшись в седлах.

Астид поднялся и вышел на середину дороги, рассматривая их. Да, они, те самые. Всадники остановились.

- Отойди с дороги, - равнодушно сказал ехавший впереди эльф с остроскулым хищным лицом, скользяпо Астиду огромными голубыми глазами. Золотистые волосы, собранные в хвост на затылке, качнулись в такт движению его головы. Его лошадь была белой. Двое других всадников были такие же голубоглазые и бесстрастные. Астид почувствовал, как закипает в нем гнев.

- Один из вас вчера ударил девушку в гостиничной купальне. Сегодня утром она умерла. Я хочу знать, кто из вас это сделал. Его я убью. Остальные могут уехать.

На надменных лицах отразилась тень недоумения. Пегая и серая лошади сделали шаг по направлению к полукровке, эльфы опустили рукина рукояти мечей. Но предводитель предупреждающе поднял ладонь, и его спутники, переглянувшись, придержали поводья. Разомкнув презрительно выгнувшиеся губы, эльф произнес:

- Ты имеешь в виду ту маленькую наглую полукровку? Кабацкую подстилку? Это сделал я. В целях воспитания и в острастку другим. Потому что она была нестерпимо строптива и невежлива. Как я понимаю, ты собрался за неё мстить?

- Именно. Слезай с коня.

- Для тебя, вымесок, разумнее уйти с моей дороги.

- Слезай, - глаза Астида потемнели на оскорбление.

- Ты думаешь, тебе под силу тягаться со мной? Ты излишне дерзок и самоуверен. В точности, как твоя подружка-потаскушка. Знай свое место, выродок, и уйди с дороги. Вернись к своей дряхлой мамаше, пусть она поучит тебя уважать тех, кто выше по рождению. Она в свое время, видимо, уважила немало моих братьев, но манерам у них научиться не сподобилась.

- Ошибаешься. Моя мать была эльфийкой. Высокородной, благовоспитанной, развратной и беспринципной потаскухой. И я ненавижу её, как и все ваше племя. Попадись онамне, я бы вырвал голыми руками её похотливое лоно. А тебе я поменяю язык и причиндалы местами, ибо одно другого стоит. Слышишь? Я оскорбил тебя. Если ты такой благородный, выйди один на один.

Эльф пожал плечами, досадуя на задержку, и спрыгнул на землю. Его спутники остались в седлах, наблюдая за разворачивающимися событиями с легким интересом.

Астид, выдернув клинок из ножен, бросился на противника первым. Эльф играючи отразил его выпад, и стал наступать, тесня соперника к реке. Вскоре их сапоги заплескали по кромке воды. Умом Астид понимал, что не ему равняться с многоопытным, прожившим не одну человечью жизнь, эльфом. Но ярость затмила разум, придав полукровке сил.

Бросок, выпад, удар. Вязкий речной песок мешал Астиду двигаться. А эльф словно бы и не замечал этого, наступая легко и стремительно. Клинок рассекал воздух, вспыхивая закатными сполохами. Зарыв носок сапога глубже в береговую вязь, Астид выметнул в лицо эльфуком песка. Мокрый песок налип на точеное лицо, резанул глаза, ослепляя. В этот момент Астид кинулся ему под колени и свалил в прибрежную волну.

- Гаденыш, - зишипел-забулькал эльф, и саданул полукровку рукоятью меча по голове. В реку с черных волос потекло алое. Второй удар, нанесенный лезвием, глубоко располосовал правое плечо Астида, заставив выронить клинок.Но тот, презрев боль, вцепился в противника, перехватил его руку в новом замахе и впился зубами в жилистое запястье.Эльф вскрикнул и выпустил оружие. Тесно обнявшись, вцепившись друг в друга, они катались на мелководье, почти неразличимые в окружавшем их облаке из песка, ила и воды. Эльф шипел, словно раскаленный кусок железа, то и дело окуная Астида в воду, вбивая его голову в дно и стараясь утопить. Астид отплевывался, сопротивлялся, яростно рыча, и пытался дотянуться до шеи противника.

Один из наблюдающих за схваткой эльфов вскинул лук, наложил стрелу и прицелился. Его товарищ отрицательно мотнул головой.

Внезапно круговерть утихла. Шипение прервалось хрипом. Осели водяные брызги, и эльфы увидели, как Астид, пошатываясь и кашляя, выволакивает на берег неподвижное тело. Глянув на спутников поверженного противника, он выдохнул:

- Вы можете ехать.