Сын Зоны

Я твёрдо держал ПМ в направлении бандита. Он бесцеремонно стоял, уверовав в превосходный план.

— Давай! — шёпотом скомандовал Воронин, и его рука стремительно поднялась вверх. Раздались выстрелы, слившиеся воедино. Мой ПМ выплюнул дуплетом два гостинца. Две пули кучно вошли в левую грудь бандита. И мы рванули. Белое облако пуха детонировало прозвучавшими выстрелами и взорвалось миллионами смертоносных пушинок. Но нас уже не было в эпицентре, мы вылетели на опушку перед болотом, оставив за собой белизну взбесившегося облака. Сзади раздался вопль ещё живого бандита. Его тело, с головы до ног, покрыл слой белоснежного пуха. Тысячи стрелочек вошли в тело, выпуская смертельное вещество. В его безумном крике рот забился пуховой ватой. Крик перешёл в хрип. Белоснежный кокон конвульсивно подёргался ещё минуту и замер. Белый пух вальсировал свой танец смерти между деревьев над своей жертвой. Было сказочно красиво.

— Жуть. — Пластик повернул голову к командиру, — надо сваливать отсюда.

— Да. Выстрелы были слышны далеко отсюда, — Воронин взял свой автомат у Змея, — скоро придет подмога, надо уходить.

Змей протянул мне мой «калаш». Я положил его на левое предплечье, и мы двинулись к болоту.

Покрывало зелёной травы предательски манило прилечь. Ботинки с хлюпаньем погружались под его поверхность, и холодная грязная жижа тут же заглатывала их, чтобы потом с недовольным чавканьем отпустить. Неизвестные науке кусты с бледно-зелеными цветками заполняли все видимое пространство. Помесь камыша с яблоней. Мы шли минут тридцать. Шли не одни. Периодически слышались, какие-то тяжёлые вздохи, душераздирающий вой и ужасный скрежет. Нас сопровождали. К положительному факту можно было отнести лишь отсутствие характерных для болот кровососущих насекомых. Змей поднял руку, и все остановились. Испарения, поднимающиеся с поверхности болота, зелёным облаком преграждало путь. Предупреждающе пищал датчик Гейгера.

— Обойдем справа, — Воронин подтолкнул Змея. Тот оторвал взгляд от удушливого «дыхания болота» и пошлёпал вправо. Мы благополучно обошли опасный участок и продолжили свой путь в нужном нам направлении.

— Стой! — Змей снова поднял руку.

— Ну что там, Змей? Опять зелёный смрад?

— Да нет. Кое-что другое.

Мы подошли к Змею и с любопытством уставились вперёд. Впереди был ровный участок болотной жижи. Но не это вызвало интерес. Зеркальное пятно, около полутора метров в диаметре, проплывало по поверхности и неожиданно неестественно остановилось.

— Быстро вперёд, это «Зеркало»! — Воронин повернулся к отряду, — если оно коснётся вас, останетесь здесь навсегда.

Других слов не потребовалось. Мы рванули, как это можно сделать, когда бежишь по колено в воде, при этом ботинки вязнут в илистом дне. «Зеркало» почувствовав нас, развернулось и направилось к нам. Змей уже вылез на сухой островок и вытягивал за руку командира. Дистанция между нами и зеркальной поверхностью неумолимо сокращалась.

— Быстрее, быстрее, — Воронин кричал Пластику. Тот шёл последним. Змей уже вытянул Лихого, а Воронин протягивал руку мне. Я обернулся, схватил Гризли за шиворот и потянул на себя. «Зеркало» уже качалось на волнах от быстрых движений Пластика, но сосредоточенно плыло к своей цели.

— Чёрт! Пластик! Шевели задницей! — Лихой стоял на самой кромке и вместе с командиром вытягивали тяжёлого Гризли.

Я правой рукой схватил протянутую руку Змея, левую вытянул Пластику и, видя приближающуюся аномалию, закричал ему:

— Быстрей! Пластик! Быстрей!

Его расширенные от ужаса глаза и вздувшиеся вены на лбу говорили о пределе его сил. Он бежал, как мог. Он закричал от напряжения и рванулся вперёд, вкладывая в рывок последние силы. Я поймал его за руку и дёрнул на себя. Гризли уже подхватил его вторую руку, и Пластик буквально вылетел из воды. Меня выхватили, и я тоже последовал за Пластиком, плюхнувшись рядом. Из ботинок извергся водопад болотной жижи. «Зеркало» расстроенно уткнулось в берег и обиженно поплыло обратно, кочевать по болоту, сопровождаемое нашими взглядами.

— Ну и марш-бросок! — Лихой тяжело дышал.

Я перевернулся на спину и сел. В ботинках противно хлюпало.

— Что это?

— Если она коснется тебя, будешь плавать в ней весь остаток жизни, пока не умрёшь от сумасшествия или пока чья-то добрая душа не пустит пулю в твою голову. Как в биологической камере, — Лихой не отрывал взгляда от плавающего островка смерти, — этот пузырь будет снабжать твоё тело всем необходимым для жизнедеятельности.

— Человек существует в ней. Не живёт, — Пластик присел и с ненавистью отправил свой взгляд вслед аномалии, — она парализует его. При этом ты находишься в сознании.

— А вытащить никак? — я обернулся к Воронину, считая его кладезю полезной информации.

— Можно. Если заменить чем-то живым. Только тогда «Зеркало» отдаст пленника.

Я представил, каково это плавать по болоту в пузыре, не имея возможности ни крикнуть, ни застрелиться и какие при этом шансы на то, что кто-то увидит тебя и на него снизойдет просветление обменять, чью-то душу на душу пленника. Мороз пробежал по коже от ужаса.