Сын звезды, рожденный горой. Александр Великий

И он прозрел, и туман рассеялся, и увидел уже прекраснейшие луга покрытые цветами, в воздухе стоял чудесный аромат цветов, порхали бабочки , и иногда они кружились вокруг богини, создавая просто спираль из воздушных цветов, небо было ослепительно синее, светило солнце, около же Дерева обнаружились две лежащие львицы, внимательно смотрящие на критянина, а еще далее, ранее принятые просто за валуны, сидели грифоны с золотыми гривами и крыльями, иногда раскрывая клюв,но не оглашая окрестности своим легендарным криком, убивающим всех смертных. Вокруг древа обвивалась золотая цепь, один конец ее доставал до самого неба, где и терялся в облаках, а другой опускался к земле, вился среди громадных корней, корней, вернее пучков корней было три, и посмотрев ниже, он испытал ни с чем не сравнимый ужас– критянин увидел бесконечно свивающиеся кольца Великого серого червя, или Змея, или Дракона, Самого Великого Кроноса или же Пифона, как не называй, все едино. Именно по его кольцам скользят души людей в царство Мертвых по Ледяному Мосту. Рядом с корнями выбивался из земли источник воды, и тут же был колодец, и Элисия называла все, так что слова ее отпечатывались в памяти, и их невозможно было забыть, дева называла его Урд, и то что это источник живой воды.

– Я увидел Гомерову цепь золотую, как он писал: « Не коснулся я Золотой цепи», – сказал юноша с печалью в голосе,

– Не грусти морячок, – заметила Дева, – если бы я позволила тебе ее коснуться, тебя бы ждала иная судьба.

– Так это, хорошее место, мои поля, прекрасные луга и цветы, могут видеть души тех, кто не творил зла, а что видят здесь души тех , кто творил зло, ты уже видел– Мокрую Морось, добрые люди же видят Елисейские Поля,

– Так что же я злой? спросил Неарх, и я буду мучиться вечно без пения птиц, красоты цветов и синего неба?

– Тебе показано отчасти, как выглядит мой мир, но ты не умер, и не можешь здесь быть, и видишь моими по моей воле моими глазами.

– Почему я не могу видеть тебя наяву?

– Нельзя, я могу быть среди людей, лишь когда буду воплощена в человеческой сущности, или только во сне, и показаться избранным.

– Что ты там смотришь на мою спину, – он бы поклялся что она смеется, если бы мрак мог смеяться. – Крылья что ли мои ищешь под плащом? С крыльями не получилось, ты уж извини, мореход.

– То есть ты рождалась на Земле, как человек, госпожа?

– И не единожды. Но остального не скажу, подготовлю тебя к испытаниям. Ты должен будешь отгадать три загадки, которые тебе даст Каллифена, и помни, что хитрость не запрещена, а потом будешь очищен вином -образом Ихора,

– Что же такое Ихор?

– Кровь богов, я тебе покажу, вдруг в ее руке из ниоткуда сверкнул огненный кинжал, и она провела им по запястью, Неарх нахмурился от ожидания чужой боли, боли девушки, но темнота вместо лица Элисии была непроницаемой, и вот, из под ножа потекла струя прозрачной жидкости. Сын архонта не мог отвести взгляд от текущих капель, которые стекали узенькой струйкой на землю, и уже дернулся остановить, не кровь, а нечто иное…

– У тебя нет шрамов, Неарх? – спросила богиня.

– На предплечье, – и она ни слова не говоря, поднесла свое запястье к его предплечью, и недавняя рана, на которую потек ихор, на глазах побледнела и шрам пропал совершенно, а потом коснулась ладонью его плеча.

– Что хмуришься? Гляди веселей! Мне не больно, хотя не скрою приятно, когда за тебя волнуются. Это тебе на память обо мне, будешь помнить, что это был не совсем сон.

Неарх стал просыпаться, но открыть глаза не мог, в пещере стало ощутимо холоднее, спазмы сковали мышцы, как будто ставшие медными, тело обуяло чувство не страха, нет, чего-то чужого, находящегося рядом, и при этом совершенно иного, неявного и неясного. Наконец это нечто покинуло пещеру, и Неарх смог открыть глаза, уже рассвело, и он побежал умываться, и гномон показывал час.

Пришла Каллифена, принесла лепешки и мед, свежее полотенце, быстро сверкнула глазами по плечам и рукам Неарха, потом ее зрачки неимоверно расширились, будто увидела что-то важное, но она не подала виду, даже намека.

– Садись Неарх, – сказала она необыкновенно и непривычным ласковым голосом, и показала сесть на раскладное кресло ,и тот сразу напрягся, почувствовав намек,

– Спалось то хорошо сегодня ночью? –спросила жрица и внимательно смотрела в глаза адепта, не отрываясь.

– Да неплохо, – соврал он.

– Сны наверное, хорошие снились? – опять спросила жрица.

– Интересные, сказал Неарх неразборчиво, дожевывая лепешку с медом, – А ты хорошо готовишь, не думал, что жрицы такие мастерицы.

– Ешь на здоровье, скоро в путь дорогу собираться будешь.

– Уже? Я же испытания не прошел?

– Ты где, сердешный руку-то обжег? – сказала она, цепко схватив его за правую руку, и показывая ему ожог от вчерашнего прикосновения Элисии.

– И как, богиня явила тебе свое лицо? – юноша скользнул глазом на свое плечо, и заметил шрам, скорее красное пятнышко в виде куриной лапки, или трезубца, только совсем небольшого, которого вчера и не заметил.