Сыновья

Пришла весна, близились майские праздники. Жители города выходили на субботники. Вера Федоровна вместе со своими сотрудниками садила кустарник. Погода стояла теплая, солнечная. Повсюду слышались веселые голоса, шутки и смех. Вдруг женщина, находившаяся рядом, тихо сказала:

— Смотрите, Вера Федоровна!

Коблик посмотрела в ту сторону, куда она показала кивком головы. Мимо уже посаженных кустов с лопатой в одной руке и с палочкой в другой, чуть прихрамывая, шел седой мужчина. Ему было больше шестидесяти, лицо усталое и напряженное.

— У него в Афганистане погиб сын. Видите, хромает, это у него протез. Ногу на войне потерял, а сын у него один-единственный был, — несвязно пояснила сотрудница.

Не зная, зачем она это делает, Вера Федоровна воткнула лопату в землю и неожиданно пошла наперерез мужчине.

— Здравствуйте, извините меня, — начала она скороговоркой. — Я — Коблик Вера Федоровна. Мой сын служит в Афганистане, на душе у меня неспокойно. Я знаю, у вас большое горе, я только что узнала и решила подойти к вам.

Мужчина остановился, и Вера Федоровна увидела, какие у него печальные глаза. Он негромко поздоровался и спросил:

— В каких войсках ваш сынок служит?

— В десантных.

— Мой тоже там служил. Напишите своему сыночку, чтобы был осторожным, пусть бережет себя, никто его там не убережет, если он сам не будет помнить об этом. А где часть его стоит?

— На окраине Кабула.

— А мой сынок служил в Кандагаре. Это на юге Афганистана. Прошила его пулеметная очередь, и остались мы с женой одинокими. Чего теперь ждать от жизни?

У Веры Федоровны сжалось сердце, она никак не могла найти нужных слов сострадания. В этот момент совсем близко кто-то громко крикнул:

— Конец работы, товарищи. Не забудьте лопаты отнести к грузовику!

Вера Федоровна видела, что ее лопату взяла напарница, и протянула руку к мужчине.

— Давайте, я понесу вашу лопату.

Мужчина не возражал, и они пошли рядом. Он представился:

— Меня зовут Иваном Леонидовичем Лемеховым, я вас часто вижу, когда вы, очевидно, на работу идете мимо моего дома.

Они забросили лопату в кузов грузовика и направились в сторону улицы Горького. Шли медленно. Лемехов часто останавливался и отдыхал. Вера Федоровна спросила:

— Иван Леонидович, зачем вы вышли на субботник, ведь вам даже идти тяжело?

— Еще тяжелее быть дома, — вздохнул Лемехов. — Жена заболела, в больнице лежит. Вот и пошел к людям. А ваш сын пишет?

— Пишет. Почти каждую неделю получаю от него письма.

— Это хорошо.

Лемехов остановился и палкой показал в сторону девятиэтажного дома:

— Вот здесь я и живу.

Вере Федоровне хотелось сказать этому человеку что-либо ободряющее, теплое, но она понимала, что горе его безмерно и только время может притупить его боль, и промолчала. Простившись, они разошлись.

В этот момент Вера Федоровна даже не могла представить, что пройдет немного времени и их судьбы станут во многом схожими.

В подъезде Вера Федоровна в первую очередь заглянула в почтовый ящик: что-то есть. Вместе с газетами лежало и письмо. Убедившись, что почерк сына, она поднялась в квартиру. Не снимая пальто, торопливо стала читать.

«Здравствуйте, мои дорогие мама и Сергей! Я жив, здоров. Многому здесь научился. За два месяца нахождения в Афганистане узнал столько, что в учебке, может, и двух лет мало было бы. Друзья у меня здесь — что надо! Но больше всего я подружился с Антоном Леоновым, Кольцовым Костей и Павлом Чайкиным. У нас во взводе и в роте все ребята — надежные люди, в бою не подведут, но Леонов и Кольцов — особенные хлопцы. В первое время они меня опекали как маленького, даже в бою держались рядом, следили за тем, чтобы я правильно маскировался, окапывался.

Вчера ночью вернулись с очередного задания. Наш взвод перехватил три каравана с оружием и вместе с подразделениями афганской армии участвовал в боях. Ты, мама, не волнуйся за меня. Леонов говорит, что у меня особый нюх, как от пули уберечься. Только не подумайте, что я трушу и прячусь за других. Просто я стараюсь воевать так, как меня учат здесь мои командиры и более опытные товарищи.

Живут здесь в Афганистане трудолюбивые и бедные люди. Кругом глиняные домишки, часто окна без стекол. Стекло — большой дефицит. В домах почти никакой мебели. Спят прямо на полу. Те, кто побогаче, спят на циновках или охапках соломы. Люди одеваются просто и бедно. Основная еда — рис и лепешка, чай без сахара. Мясо для бедняка стоит очень дорого. Люди приветливы, особенно дети, которые, если увидят русского, то сразу же протягивают руки и говорят: «Рафик, бакшиш» или же это произносят по-русски: «Товарищ, дай бакшиш». Рассказывают, что душманы уговаривают пацанов, чтобы они подкладывали мины в автомашины во время стоянки…»

В дверях раздался звонок. Вера Федоровна отложила письмо и направилась в прихожую. Возле двери увидела работника милиции. Он представился:

— Я участковый инспектор, старший лейтенант Мурадов.

«На афганца похож», — почему-то подумала Вера Федоровна о чернявом госте.

Старший лейтенант при виде натертого паркетного пола в нерешительности остановился у порога.

— Проходите, проходите, пожалуйста.