Сыновья

«Завод Дрегера, Любек. Получен заказ на 800 000 противогазов. Якобы для Польши. Около 200 000 завод уже куда-то отправил. Доверенные лица — Филипп Хайниг, член заводского комитета; д-р Альфред Берц, конструктор. Противогазы, упакованные для маскировки в обыкновенные ящики, в строго охраняемых вагонах перевозятся из Любека в Шпандау. Предполагают, что оттуда их транспортируют не в Польшу, а на военные склады. Возможно, для Черного рейхсвера. Посылаю это сообщение с Рудольфом, так как оно очень важно. Отсюда еду в Киль и Фленсбург. Привет. Э.».

Вальтер бережно положил записку назад в карман пиджака. Его радовало, что, благодаря случайной встрече с Эрнстом, он оказал ему и окажет партии важную услугу. Возможно, что Эрнст разминулся с Рудольфом, с которым вместе работал… Но почему уголовная полиция обратила внимание на Тимма? Как он узнал, что ему грозит опасность?..

Элли звала его. Вальтер поднялся и помахал ей рукой. Ее оранжевое трико светилось на солнце. Она вертелась и подпрыгивала в воде, поднимая фонтаны брызг.

— Иди сюда! Иди же! — звала она.

Он разделся, тщательно сложил платье в углублении, вырытом в песке, пиджак сунул в самый низ и, широко прыгая, побежал в воду.

VI

Ночным поездом Вальтер выехал в Берлин. А до отъезда они с Хельгой, вернувшись с прогулки в Гамбург, еще успели поужинать в ресторане в Сан-Паули и провести веселый часок в кино у Миллернских ворот, посмотрев фильм Бестера Китона «Генерал».

Ранним утром следующего дня скучный пассажирский поезд подошел к перрону Лертерского вокзала в Берлине.

Вальтер побродил по улицам вокруг Александерплац, потолкался в павильонах Центрального рынка и позавтракал у Ашингера. Около девяти часов зашел в Дом партии имени Карла Либкнехта. Ему пришлось ждать в каморке привратника, так как товарищ Шнеллер еще не пришел. Много партийных работников проходило мимо Вальтера. Он подумал: «А что, если я вдруг встречу здесь Эрнста Тельмана и он спросит, что я здесь делаю, имею я право сказать ему о своем задании? Тимм адресовал записку Шнеллеру и подчеркнул, чтобы передать только ему. Но Тельман все-таки председатель партии!» Нет, Вальтер ничего не скажет Тельману. Никому, кроме Шнеллера, он ничего не скажет, кто бы это ни был и какой бы пост ни занимал…

— Алло, товарищ!

Привратник позвал его. У окошечка стоял высокий, стройный человек, это был Шнеллер.

— Здравствуйте, товарищ Шнеллер! Прошу вас, отойдемте в сторонку… Я Вальтер Брентен, работаю редактором в «Гамбургер фольксцайтунг». Приехал по поручению Эрнста Тимма.

Вальтер перешел почти на шепот.

— В Любеке, в субботу, во второй половине дня, Тимма арестовали. За несколько минут до ареста он успел сунуть мне эту записку с поручением передать ее тебе.

Шнеллер пробежал глазами записку и спросил:

— Ты знаком с Эрнстом Тиммом?

— Много лет! Во время войны мы работали с ним на одном заводе. Я тоже по профессии токарь, как и Эрнст.

— Поднимемся ко мне наверх!

Вальтеру пришлось пробыть в Берлине три дня. В редакцию его газеты сообщили по телефону, что он выполняет партийное задание.

На третий день Вальтер узнал, что товарищи в ЦК партии опасались, как бы его не арестовали, так как уголовная полиция видела его вместе с Тиммом.

— Беспокоиться совершенно нечего, — сказал Вальтер. — Полицейские даже не спросили мою фамилию, они понятия не имеют, кто я. Если бы знали, наверняка зацапали бы.

Вальтер тут же сел в поезд и поехал в Гамбург. Прежде всего он бросился на Вандрам, к Элли. Перескакивая через две ступеньки, взбежал по старой деревянной лестнице наверх. На дверях чердачного ателье висела записка: «Письмо и велосипед у Хеннебергера. Элли».

«Где она может быть? Что случилось?» — Вальтер стремительно сбежал с лестницы и бросился к Хеннебергеру, владельцу овощной лавки, помещавшейся в подвале. Тот отдал ему письмо, и Вальтер взял свой велосипед, стоявший в сарае. Письмо он тут же вскрыл.

«Уехала в Италию не одна! Прости и прощай!» — писала Элли.

Весь вечер Вальтер бесцельно кружил по улицам города. Домой пришел поздно. Родители уже спали. Только Эльфрида со своим женихом еще сидели в кухне у окна.

— Ах ты, господи! — воскликнул Пауль Гель. — Еще одна обманутая надежда!

— Сочувствую вам в том, что я еще существую, — сказал Вальтер и прошел в свою каморку.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

I