Сыновья алых лун

Светло-золотые колонны аркад сменялись голубовато-сиреневыми по мере приближения к главной башне дворца. На наследника оборачивались слуги, хоть и не смели подать голоса. Даро не имел представления, что происходит у него за левым плечом. Будь рана серьезной, наставник бы вызвал помощь. Но все равно, обернуться и увидеть собственную кровь было страшно, а боль растеклась дальше, словно на спине и вовсе не осталось ни клочка кожи. Однако у Даро и мысли не возникло задержаться у дверей лекарского крыла, если его вызвал отец.

Он вошел в главный зал, прошагал по узорчатым плитам и остановился в шаге от трона, где отец разговаривал с двумя советниками.

— Правитель, ваш сын явился на зов.

Глашатай поклонился и скрылся за колонной, советники подняли руки в жесте покорности и отступили назад, отец перевел взгляд на Даро. Итари Онья перешагнул за третью сотню оборотов, на лице уже появились морщинки. Ярко-оранжевые глаза чистокровного Высшего внимательно осмотрели вытянувшегося перед троном сына. Спина Даро пульсировала болью, на обнаженной коже рук налип чесучий песок. А ноги снова начали трястись. Даро закусил губы от злости на себя и свою дурацкую чувствительность. Не хватало еще опозориться, разрыдавшись тут перед всеми лэрами и советниками… Перед отцом… Род Онья не признает слабости. Они — Высшие, всегда холодны, всегда сдержаны и разумны в суждениях.

«Лаи Матэ ранил тебя. Мой наследник мог быть убит. Что ты можешь сказать?»

Даро Онья уже взрослый, ему двенадцать. Но попробуй скажи это предательски дрожащим коленям и слезам, помимо воли закипающим в глазах. Какое счастье, что вслух можно не говорить…

«Говори голосом, сын».

Даро сжал кулаки и откашлялся.

— Лаи не планировал покушение. Он невиновен.

Голос не сорвался. Лицо Итари Онья не изменило выражения, но Даро знал: он остался доволен. Правитель посмотрел куда-то за спину сыну, послышались шаги и рядом появился наставник.

— Повелитель, здесь виновен я. Я не знал, что чехол Лаи сделан не из коры укс, а из заменителя. Я перепроверю клинки всех учеников.

Правитель еще раз взглянул на сына, кивнул и отпустил обоих жестом.

Слуга осторожно промакивал красной океанской губкой тело Даро после ванны, явно стараясь не задеть больное место, но Даро все равно боролся с желанием отпрянуть, когда прикосновения ткани приблизились к плечу.

— Могу я предложить наследнику настойку корня эдда?

— Нет, — злобно рявкнул Даро, — обойдусь! — Он тут же пожалел о своей резкости и, глубоко вздохнув, добавил жестами: «Мне не очень больно».

Заживляющий раствор сначала ошпарил кожу, заставив Даро зажмуриться, но затем стало гораздо легче.

Вернувшись в свои покои, Даро запер дверь спальни, бросился на постель, зарылся в подушку лицом и расплакался. Он знал: лучше прореветься всласть, так гораздо быстрее отпустит.

***

Минуло пятьдесят оборотов с заключения нового Альянса с человеческой Империей и ларонами из галактики Треугольника. Это время было временем мира и процветания для всех трех видов. Долгожители-сиуэ, конечно, не могли легко забыть прошлое[4], но постепенно острые конфликты сглаживались. Во всех трех галактиках существовала поговорка «время лечит». Сиуэйты вводили реформы медленно, хоть и осознавали, что нуждаются в них, если желают быть частью Альянса.

Имперская корпорация Эс-Эл добилась успеха в исследовании деликатной проблемы бесплодия сиуэйтов, теперь достаточно было нескольких инъекций, чтобы дело пошло на лад. Этот препарат сиуэ закупали в Империи и массово кололи подданным Королевства. Генномодифицированных полукровок Эс-Эл больше не производили. Хотя у них оставались равные с чистокровными права, все же «полулюдей» в Королевстве недолюбливали. Они символизировали период волнений и крайней слабости КасДи, когда размножение зеленокожих полностью зависело от человеческой корпорации. Дети потихоньку переставали быть чудом Богов. В некоторых системах КасДи теперь даже понадобилось принять законы, запрещающие контроль рождаемости. На просторах Альянса стали появляться зеленокожие дети. А раньше некоторые лароны считали, что сиуэ вообще рождаются на свет уже взрослыми, как ящеры в системе Уарра. Низшие сиуэ оказались плодовитее высших, которые в прошлом едва не вывелись вовсе, фанатично пытаясь очистить свою кровь от воображаемой скверны.

***

С толстой рыжей косы деда Камоира Зунна до сих пор капала вода, расплываясь пятнами по рубахе. Риэ тащился следом, стараясь не отставать. Долгая выматывающая болезнь еще не до конца отпустила его. Солнечные лучи и блеск клепок на массивной сумке у деда на спине слепили глаза. От этого подташнивало, но Риэ боялся, что если опустит взгляд, то земля притянет его к себе. И деду придется снова оттаскивать его с дороги, разводить огонь, а самому Риэ — глотать горячую и горькую, как отрава, целебную рыбью желчь. И они задержатся в пути… А припасов совсем немного.