Сыновья Ананси

Все в зале ему улыбались. А он, обнимая Дейзи, чувствовал, как она дрожит.

– Ты просто полоумный, знаешь? – шепнула она ему на ухо.

– Но ведь сработало!

Она взглянула на него:

– А ты совсем не прост!

– Да ладно, – сказал он. – Это еще не все.

И направился к метрдотелю.

– Простите. Здесь была дама. Когда я пел. Она зашла, налила в чашку кофе из кофейника, у бара. Куда она ушла?

Метрдотель моргнула и пожала плечами.

– Не знаю.

– Конечно знаете, – сказал Толстяк Чарли. Он чувствовал себя уверенным и умным. Он не сомневался, что вскоре все пойдет по-прежнему, но только что он спел песню на публике, и ему понравилось. Он сделал это, чтобы спасти жизнь Дейзи и свою – и ему удалось и то, и другое.

– Давайте выйдем отсюда.

Дело было в песне. Пока он пел, все прояснилось. И оставалось ясным. Он направился в вестибюль, а Дейзи и метрдотель шли за ним.

– Как вас зовут? – спросил он метрдотеля.

– Кларисса.

– Привет, Кларисса. А фамилия у вас какая?

– Чарли, нам ведь нужно позвонить в полицию! – напомнила Дейзи.

– Минутку. Кларисса, а дальше?

– Хигглер.

– И кем вам приходится Бенджамин, консьерж?

– Братом.

– А кем вы приходитесь миссис Хигглер? Келлиэнн Хигглер?

– Это мои племянница и племянник, Толстяк Чарли, – сказала из дверей миссис Хигглер. – А теперь, думаю, тебе следует послушаться своей невесты и обратиться в полицию. Ведь так?

* * *

Когда из высокой травы выскочил человек, Паук сидел у реки спиной к обрыву, а перед ним лежала груда метательных камней. Человек был гол, не считая шкуры с мехом песочного цвета, обернутой вокруг его талии. Со шкуры свешивался хвост. На человеке было ожерелье из зубов: острых, белых, отточенных. Он неспешно приближался к Пауку, так, словно вышел из дома совершить ранний утренний моцион, и появление Паука для него – приятная неожиданность.

Паук подобрал камень размером с грейпфрут и взвесил его в руке.

– Эгей, дитя Ананси, – сказал незнакомец. – Я просто проходил мимо, и заметил тебя, и подумал, не могу ли я чем-то помочь.

Нос у него был сломан, лицо – сплошной синяк.

Паук покачал головой. Языка ему не хватало.

– Увидев тебя, я подумал: бедное дитя Ананси, должно быть, он голоден! – Незнакомец чересчур широко улыбнулся. – Вот. Еды у меня хватит на двоих.

Через плечо у него был перекинут мешок, и теперь он открыл мешок и вытащил из него правой рукой только что убитого чернохвостого ягненка. Он держал ягненка за шею, а голова болталась.

– Мы с твоим отцом много раз ели вместе. Существует ли хоть одна причина, чтобы мы с тобой не могли делать так же? Ты можешь развести огонь, а я выпотрошу ягненка и изготовлю вертел. Слюнки текут, не правда ли?

Паук был так голоден, что у него кружилась голова. Если бы он все еще обладал языком, возможно, он бы сказал «да», будучи уверен в своей способности отговориться от любой беды; но языка у него не было. В левую руку он тоже взял камень.

– Давай попируем и будем друзьями, чтобы не было больше разногласий, – сказал незнакомец.

А гриф и ворон обглодают мои кости, подумал Паук.

Незнакомец сделал еще один шаг в направлении Паука, и тот решил, что сейчас как раз пора бросить первый камень. У него был меткий глаз и твердая рука, и камень попал туда, куда должен был попасть: в правую руку незнакомца; незнакомец выронил ягненка.

Следующий камень попал незнакомцу в висок – Паук целился в точку между слишком широко посаженных глаз, но человек увернулся.

Незнакомец побежал, бежал он широкими скачками, и хвост, вытянувшись, летел позади него. Иногда во время бега он выглядел как человек, иногда – как зверь.

Едва он исчез из вида, Паук подошел к тому месту, где стоял незнакомец, чтобы подобрать ягненка. Когда Паук приблизился, тот шевелился, и на мгновение Пауку показалось, что ягненок еще жив. Но тут он увидел, что мясо усеяно опарышами. Оно воняло, и трупное зловоние помогло Пауку на время забыть о голоде.

Стараясь держать от себя подальше, он подтащил ягненка к обрыву и сбросил в море. Потом омыл в реке руки.

Он не знал, как долго здесь находился. Время здесь растягивалось и сжималось. Солнце низко висело над горизонтом.

Когда солнце сядет, а луна еще не взойдет, подумал Паук. Тогда вернется зверь.

* * *

Неумолимо жизнерадостный представитель полицейских сил Сент-Эндрюса сидел в дирекции отеля с Дейзи и Толстяком Чарли и слушал все, что они рассказывали, с тихой, но равнодушной улыбкой. И время от времени поглаживал пальцем усы.

Они рассказали офицеру полиции, что человек, уклоняющийся от правосудия и именуемый Грэмом Коутсом, подсел к ним, когда они ужинали, и угрожал Дейзи пистолетом. Правда, пистолет, были вынуждены они признать, никто, кроме Дейзи, не видел. Толстяк Чарли рассказал офицеру о ранее произошедшем инциденте с черным «мерседесом» и велосипедом, и нет, Толстяк Чарли не видел, кто был за рулем. Но он знал, откуда выехал автомобиль. Еще он рассказал про дом на горе.

Тот снова задумчиво пощупал тронутые сединой усы.