Сыновья и любовники

Потом она пришла в восторг у цветочного магазина – стояла у дверей и вдыхала аромат.

– А-ах! Ну просто прелесть!

В темной глубине лавки Пол заметил нарядную девушку, которая с любопытством смотрела на них из-за прилавка.

– На тебя смотрят, – сказал он матери, пытаясь ее увести.

– Но чем это пахнет? – воскликнула она, упираясь.

– Левкоями! – ответил он, поспешно принюхавшись. – Смотри, здесь целая кадка.

– О, вот они… красные и белые. А только я никогда не знала, что левкои так пахнут! – И к величайшему облегченью сына, она отошла от дверей, но тотчас остановилась у витрины.

– Пол! – окликнула она, а он стоял в сторонке, пытаясь укрыться от взгляда нарядной девушки в черном – здешней продавщицы. – Пол! Ты только посмотри!

Он нехотя вернулся к ней.

– Нет, ты посмотри на эту фуксию! – и миссис Морел показала на цветок.

– Ого! – изумленно воскликнул он. – Цветки какие большие, тяжелые, похоже, вот-вот отпадут.

– И как их много! – воскликнула мать.

– А как они клонятся книзу всеми своими волосками и висюльками!

– Да! – воскликнула она. – Прелесть!

– Интересно, кто их купит, – сказал Пол.

– Интересно, – ответила она. – Только не мы.

– В нашей гостиной они бы погибли.

– Да, жутко холодная, темная дыра. Какой цветок ни поставь, погибнет. А в кухне задохнется.

Они купили кое-что нужное и отправились на станцию. Впереди, за темным проходом меж домами, виднелся замок на бурой, поросшей кустарником горе, сущее чудо, омытое солнечным светом.

– А правда хорошо бы мне в обед выходить на улицу? – сказал Пол. – Гуляй себе где хочешь да смотри по сторонам. Вот будет славно.

– Да, правда, – подтвердила мать.

Он провел замечательных полдня с матерью. В мягкий вечерний час приехали они домой счастливые, сияющие и усталые.

С утра Пол заполнил бланк, чтобы получить сезонный билет, и отнес на станцию. Когда он вернулся домой, мать только еще начинала мыть полы. Он сел на диван, подобрал ноги.

– Билет выдадут в субботу, – сказал Пол.

– И сколько он будет стоить?

– Примерно фунт одиннадцать шиллингов.

Мать продолжала молча мыть пол.

– Это дорого? – спросил Пол.

– Не дороже, чем я думала, – ответила она.

– А получать я буду восемь шиллингов в неделю, – сказал он.

Мать промолчала, продолжала мыть пол. Наконец она сказала:

– Наш Уильям, когда уехал в Лондон, обещал, что будет давать мне фунт в месяц. Он давал мне по десять шиллингов… два раза. А сейчас, спроси я, у него наверняка нет ни гроша. Я и не хочу у него брать. Только вот сейчас мог бы разок помочь с билетом, да я на это и не надеюсь.

– Он кучу денег зарабатывает, – сказал Пол.

– Жалованье-то у него сто тридцать фунтов. Но взрослые сыновья все одним миром мазаны. Наобещают с три короба, а получишь от них всего ничего.

– Он на себя тратит больше пятидесяти шиллингов в неделю, – сказал Пол.

– А я веду хозяйство меньше, чем на тридцать, – сказала мать. – И должна еще находить деньги на неожиданные расходы. Но раз уж кто уехал, он и не думает тебе помочь. Уильям предпочитает тратиться на свою разряженную красотку.

– Если она такая модница, у нее должны быть деньги, – сказал Пол.

– Должны быть, да нету. Я его спрашивала. И уж я-то знаю, не за так покупает он ей золотые браслеты. Мне-то золотой браслет никто не купит.

Уильям имел успех у своей «цыганки», как он ее называл. Звали ее Луиза Лили Дэнис Уэстерн, он выпросил у нее фотографию и послал матери. Фотография была получена – черноволосая красавица, снятая в профиль, с самодовольной полуулыбкой, можно было подумать, она фотографировалась нагая – видны обнаженные плечи и ни намека на одежду.

«Да, фотография Луизы производит поразительно сильное впечатление, – написала сыну миссис Морел, – Луиза, видно, очень красивая. Но, мальчик мой, разве можно сказать, что у девушки хороший вкус, если она дает такую фотографию молодому человеку, чтобы он послал матери, да еще для первого знакомства? Спору нет, плечи, как ты и говорил, великолепные. Нос первого же раза я как-то не ждала их увидеть».

Морел обнаружил фотографию на шифоньере в гостиной. Взял ее двумя пальцами, вышел в кухню.

– Это еще кто такая? – спросил он жену.

– Девушка, за которой ухаживает Уильям, – отвечала миссис Морел.

– Гм! Видать, не простая штучка, от такой добра не жди. Кто она есть?

– Ее зовут Луиза Лили Дэнис Уэстерн.

– Вот это имечко! – воскликнул углекоп. – Из актерок, что ли?

– Нет. Она вроде из благородных.

– Мать честная! – Уолтер все не отрывал глаз от фотографии. – Из благородных, говоришь? И сколько ж ей монет надобно, чтоб этак нос задирать?

– А нисколько. Она живет со старухой теткой, терпеть ее не может, и какую малость та ей дает, то и берет.

– Гм! – Морел отложил фотографию. – Тогда дурак он, чего с такой связался.