Сыновья полков(Сборник рассказов)

Вот памятные реликвии пройденного пути. Фотографии, документы, награды. Удостоверение бойца батальона «Зоська» с номером 43 и пястовский орел[9] с конфедератки солдата саперного батальона, Крест Заслуги с Мечами за переправу с пражского берега на борющийся Чернякув и Командорский Крест ордена Возрождения Польши, которым были отмечены послевоенные заслуги Яна Козыры. Есть также объемистый труд с его фамилией на обложке: «Лесная защитная полоса верхнесилезского промышленного округа — проект и реализация». Тема, поднятая в этой магистерской работе Козыры, явилась предметом рассмотрения на заседании Совета Министров ПНР. Ее большое народнохозяйственное значение было подтверждено специальным решением правительства. О ней часто пишут ежедневные газеты:

«Работники лесничества Катовицкого округа выполняют огромную задачу, связанную с созданием лесной защитной полосы верхнесилезского промышленного округа… В частности, проводится замена массивов хвойных лесов на лиственные, более стойкие по отношению к дыму и запылению…»

Информацию в прессе дополняет директор Катовицкого округа государственных лесов Ян Козыра:

— Наш план предусматривает создание высокого зеленого пояса вокруг четырнадцати городов верхнесилезского промышленного округа.

Козыра улыбается:

— В первые месяцы после войны, будучи сапером, я разминировал именно эту территорию нынешнего верхнесилезского промышленного округа…

Я думаю о возвращении Яна Козыры в этот зеленый мир, от которого его когда-то оторвала война. И вспоминается мне его отец — лесничий из далекой Рудницкой пущи, который так хорошо сумел передать сыну первые знания о жизни в незамысловатом, но мудром рассказе о молодых деревьях, из которых вырастает устойчивый перед бурями лес.

Войцех Козлович ПУТЬ МАРИИ

Отыскал я этот дом среди других построек-близнецов Ольши, отдаленного района Кракова. Современный, с глубокими лоджиями, с желтовато-голубоватыми лестничными клетками. Табличка на двери: Мария Чачик. На звонок отзывается заливистый лай собаки.

— Я хотел бы поговорить с пани Марией… Женщина, открывшая дверь, делает приглашающий жест:

— Мария делает уроки…

Я вошел в комнату, большую, загроможденную множеством разноцветных подушек, фарфоровых фигурок пастушков с овечками, большой куклой, усаженной на магнитофоне, серией цветных картинок с миниатюрными замками, утопающими в сочной зелени, парой влюбленных у озера, оленями с гордо поднятой короной рогов.

В полосе солнечного света, падающего через листву огромного развесистого рододендрона, лежит китайский пинчер, лоснящийся черной шерстью, со сморщенной мордочкой и вытянутыми лапами.

С обвитого густой зеленью балкона доносился девичий голос, настойчиво повторяющий урок английского:

— У меня в руке сигарета… У тебя в руке сигарета… У него в руке…

Девушке на балконе было не более двадцати, а я ведь… Среди многочисленных картинок на стене комнаты я увидел фотографию девушки, которую искал.

— Я приехал именно к этой Марии. — Я показал рукой на фотоснимок молодой женщины в форме плютонового. Среди наград был Крест Храбрых и чуть выше три звездочки на темно-синем фоне орденской ленточки, означающие число ранений.

— Это я. — Женщина, отворившая дверь, смотрела на меня вопросительно.

— Мамочка, можно взять твой свитер? — в комнату вошла высокая девушка лет восемнадцати.

— Это Зося, моя вторая дочь, — сказала пани Мария.

Рядом с ее фронтовым снимком фотография мужчины, тоже в военной форме.

— Муж шел с польской армией от самого Ленино и во время форсирования Одера был ранен в ногу…

Встретились и поженились они уже после войны, но оба имеют этот общий, фронтовой раздел в своих биографиях. С той лишь разницей, что дорога Марии на родину была более сложной и трудной.

— Этот снимок сделан уже после войны, кажется, летом 1945 года, — вспоминает хозяйка семьи.

Лицо девушки с правильными чертами, гладко зачесанные назад волосы еще больше подчеркивали ее спокойную красоту, а также характер сильный, решительный, почти мужской.

Пани Мария открывает шкаф и среди цветастых платьев находит зеленую военную форму. Среди наград военных лет — Крест Виртути Милитари, которого нет на том памятном снимке, сделанном сразу после войны.

— Надо было быть мужественной, — говорит пани Мария.

Ей было тринадцать лет, когда первый год войны вырвал ее неожиданно из родной семьи, которая состояла из семи человек. Они очутились в далекой Казани. Никогда прежде ей даже не приходилось слышать об этом городе, столице Татарской Автономной Советской Социалистической Республики. Девочка работала в одном из колхозов, расположенном почти рядом с городом. Младших братьев и сестер советские власти поместили в детский дом. Марыся была не по годам рослой и поэтому выглядела старше, чем это значилось в свидетельстве о рождении. Она стала прихварывать, очень ослабла и боялась, что не переборет болезнь. Испытывала одиночество, но умирать не хотелось, и она старалась о смерти не думать.