Сыны Амарида

Баден лег у костра, и Джарид сделал то же самое; на этот раз он не стал доставать спальный мешок. Дыхание Магистра вскоре стало размеренным и спокойным, но Джарид долго не мог уснуть. Он думал об Амариде и Тероне; о духах, навечно лишенных покоя, и о страстях, которые могли заставить двух друзей совершить такое друг с другом и с Орденом, который они основали. Постепенно костер погас, от него остались только мерцающие угли. Джарид видел яркие звезды над головой и долго лежал, отыскивая знакомые созвездия. Коленопреклоненная Дуклея, плачущая о сыновьях и о гневе своего мужа; Леора в своем бесконечном танце; Арик поближе к западу, потрясающий кулаком и готовый расколоть землю, сотворенную для Тобина и Лона.

Когда Джарид наконец погрузился в прерывистый неспокойный сон, ему снился маг. Сначала ему показалось, что это он сам, но у того был церилл глубокого красного цвета, темная птица и странные сияющие глаза. Маг приблизился и протянул руку, в которой оказался продолговатый черный предмет. Маг не снимал капюшона, и его лица невозможно было разглядеть. Но когда маг подошел ближе, оказалось, что в руке у него черное перо. Джарид взял перо, но оно ярко вспыхнуло и рассыпалось серым пеплом.

Джарид проснулся, когда Баден осторожно потряс его за плечо; худое мрачное лицо его озарял утренний свет.

— Я видел странный сон, — сказал Баден. — Не знаю, к чему он, но, видимо, нам надо спешить.

Джарид сонно кивнул и попробовал встать. Баден отдал ему остатки сушеных фруктов и воду. Это помогло, и вскоре они свернули лагерь и направились по тропе к городу. Они шли так быстро, как только позволял крутой спуск. Баден, похоже, очень спешил и почти все время молчал, а Джарид обдумывал то, что услышал ночью. В полдень они остановились ненадолго, чтобы наполнить мехи водой из маленького родника и доесть остатки сушеного мяса.

Через час-другой до путников донесся запах горелых зерна и древесины, и с небольшой площадки у подножия горы они впервые увидели Тайму. Облако темно-серого дыма мрачно висело над городом, а в центре дымились обугленные остовы нескольких домов.

— Кулак Бога! — прошипел Баден сквозь сжатые зубы, и лицо его побелело. — Мы пришли слишком поздно!

Глава 4

Стоя над развалинами Тайма и видя, как боль исказила лицо Бадена, Джарид вспомнил один из многих уроков, которые он получил с тех пор, как покинул Аккалию.

Как-то весной, когда Бадену было лет пять или шесть, он гостил у своей бабушки Лирис в доме над Малой рекой. Зима стояла влажная, и вода поднялась заметно выше, чем обычно. Вскоре начались дожди, река разлилась и смыла близлежащую деревню. Лирис отправилась посмотреть, что случилось, и взяла Бадена с собой. Там он впервые в жизни увидел, как бабушка плачет, испугался и спросил, что ее опечалило. Лирис взяла его за руку и приложила ладонь к своему зеленому плащу. "Когда я надела этот плащ, — сказала она, я стала землей. Когда больно ей, больно и мне".

— Я долго не мог понять, что она имела в виду, — объяснял Баден. — На самом деле я полностью оценил значение ее слов, только когда сам надел зеленый плащ. Волшебная Сила — это дар Богини и в некотором смысле самой земли. В ответ на эту высокую честь мы становимся хранителями земли. Когда люди болеют, мы заботимся о них. Когда они воюют, мы их примиряем. А когда сама земля заставляет их страдать, страдаем и мы. Как и моя бабушка, видя наводнение, засуху, пожар или мор, которые невозможно предотвратить, я чувствую боль. Видимо, это цена, которую приходится платить за то, что носишь зеленый плащ.

Теперь, сам испытав ужас перед увиденным, Джарид вполне понял прочувствовал Бадена.

— Ты это видел во сне? — спросил он негромко.

Не поднимая глаз, маг кивнул:

— Отчасти.

Джарид хотел спросить, что еще видел его дядя, но решил воздержаться.

— Им понадобится наша помощь, — мрачно сказал Баден. — Надо спускаться.

Остаток пути до Таймы Баден и Джарид прошли молча. Запах дыма становился сильнее, и наконец, спустившись с горы на городскую площадь, они увидели большую толпу посреди темных остовов домов и лавок. Большое здание в центре города, возможно ратуша, тоже сгорело; поодаль стоял мрачный дымящийся остов с острыми шпилями — храм Бога. Повсюду лежали обугленные вещи, которые люди пытались спасти из пламени. Не замедляя шага, Баден и Джарид подошли к толпе. Но когда кто-то из горожан указал на них остальным, у Джарида появилось неясное предчувствие беды.

— Пожалуй, и нам будет жарко, — тихо и очень серьезно сказал Баден. Стой за мной и молчи.

По толпе прокатился угрожающий ропот.

— Мы видим, что пришли в недобрый час, — громко сказал Баден. — Можем ли мы предложить вам помощь?