Сыны Амарны (СИ)

Мои ладони осторожно зарылись в намокшие женские локоны, откидывая их назад, и освобождая взгляду вид несущегося с подбородка хрустального ручейка. Скользнули по шее на плечи, и пальцы обожгло прикосновением. Я почувствовал, как Серафина распалена, как напряглись маленькие "холмики", колющие ребра твердыми "вершинами". Ее левая нога обвилась вокруг моей – икры соприкоснулись, – неспешно заскользила вверх, щекоча бархатистой кожей. Нежная пятка уперлась в сгиб колена, нога замерла у моей поясницы; "угольная бабочка" влажно "поцарапал" бедро.

Она не открывала глаз, подставляя лицо "искусственному дождю", и чуть поворачивая то в одну, то в другую сторону. Но и обо мне не забывала. Ладони пробежали по плечам, царапая ноготками напряженные мускулы, двинулись по предплечьям, призывно подтягивая мои грубые руки к своей точеной талии. И те поддались, обхватили ее.

Губы потянулись к открытому женскому горлу, и горячее дыхание Серафины обожгло щеку. Даже теплая вода, казалась ледяной, по сравнению с жаром ее тела! Но несущиеся потоки, тут же остужали, не позволяя оторваться надолго.

Я стиснул поднятое к пояснице колено, пальцы пробежали по бедру, замерли. Другая ладонь скользнула по спине, нежно перебирая косточки позвонков. Серафина выгнулась, ноготки впились в мои плечи сильней; тяжелый вздох раздался над самым ухом. Я губами двинулся вниз по горлу, на ключицу, к напряженной груди, языком ловя теплые ручейки, омывающие изгибы "мраморного" тела. Женские пальцы шаркнули по моему затылку, крепче прижимая голову – я спиной ощутил, как влажная роса брызнула с "ежика" моих волос. И когда она потянулась, приподнимая бедра, "угольная бабочка" настойчиво защекотала живот; ладони впились в плечи острыми коготками.

Я подхватил, помогая взобраться, и Серафина обвила меня ногами, сомкнув лодыжки; отрывистое женское дыхание ворвалось в прикушенное, искалеченное ухо. Она осторожно примерилась, и в следующее мгновение резко опустила бедра, откидываясь назад – громкий стон, слетевший с приоткрытых губ, слился с шумом дробящихся под ногами капель.

Медленные и робкие движения стали набирать скорость и амплитуду. Струи душа бились о женскую грудь с твердыми розовыми "вершинами", разлетаясь в стороны. Дыхание с каждой секундой становилось все чаще, сердце колотилось все громче, все быстрей. Серафина отпустила мои плечи, раскинув руки. Правая ладонь скрипнула по влажной керамике, пальцы сомкнулись на металлической полочке для шампуня; левая – уперлась в матовое стекло двери душевой кабины, которое тут же опасно хрустнуло. Невысокие "холмики" вздрагивали, разбрызгивая воду, на животе проступили кубики напряженного пресса.

Я не отставал, ловко подстраиваясь под заданный темп. Пальцы чуть проскальзывали на влажной горячей коже, но крепко сжимали талию, помогая Серафине подниматься и с силой притягивая назад. "Угольная бабочка" билась в окаменевший живот все жестче, стоны рвались наружу сквозь закушенные губы с придыханием, становясь все громче, все выше.

Наконец, она резко опустилась, сжимая меня бедрами и содрогаясь; запрокинула голову, из горла вырвался протяжный крик. Аккуратные женские бицепсы проступили отчетливее; хрустнуло дверное стекло, разбежавшись паутинкой трещин; сорванная полочка зазвенела под ногами. Серафина вздрогнула последний раз и обмякла. Но я вовремя подхватил и прижал к себе – обессиленные руки обвились вокруг шеи, грудь вздымалась тяжело, горячее дыхание жгло плечо.

– Схватываешь на лету, капитан… в этот раз, – донеслась хриплая усмешка из-под слипшихся черных прядей. – Может, чаще "выбираться в люди", тебе это, явно, на пользу.

– Главное же не "куда", а с "кем".

Серафина оторвалась от моего плеча, тряхнула головой, откидывая с лица налипшие волосы. Брови удивленно вскинуты, ресницы порхают, словно мотыльки, но в глазах – подозрение.

– Это… комплимент, капитан?

– Считаешь, не заслужила?

Ноздри Серафины дрогнули. И на секунду показалось, что в глазах сверкнула ярость… Хотя, наверное, не показалось: я ощутил, как напряглось женское тело. Всего на краткий миг, но все же.

– Не мог просто сказать "ага"? – хмыкнула она.

Отстранилась, "подтягиваясь" на плечах – "угольная бабочка" вновь "царапнула" живот, – расцепила ноги и слезла, сразу став на полголовы ниже.

Я продолжал довольно ухмылялся, сжимая ее талию.

Серафина вскинула лицо навстречу теплым струям. Ладони пробежали по щекам, по волосам, собирая и отводя их назад и открывая взору глубокий рубец на "мраморной" коже. Ресницы поднялись, и серые глаза поймали мой взгляд. Она коснулась моей щеки, на которой красовался тонкий шрам полумесяцем, нежно погладила, большой палец чуть задержался у уголка губ… И я "цапнул" его!

– Дите, – покачала она снисходительно головой, расцепляя мои руки.

И я "оскалился" еще шире.