Сыны анархии. Братва

Джекс по-прежнему чувствовал спокойствие и сосредоточенность, однако новообретенная уверенность заставила его перевести дыхание. Он с братьями. Они восторжествуют.

– Пошли, – бросил он, внезапно возненавидев вес штурмовой винтовки. Она поможет уравнять шансы, но он по-любому предпочел бы пистолет. Точнее. Не такой громоздкий и неуклюжий. – Пыр, проверь лестницы сверху донизу. Рыжий и я будем осматривать комнату за комнатой. Убирай всех на своем пути. Если Тринити жива, мы ее вытащим.

– А как с Лагошиным? – поинтересовался Рыжий.

Джекс кивнул, вспомнив побои, полученные от русского, и собственную клятву.

– Первым делом Тринити. Будем живы – позаботимся об этом говне потом.

По земле зашаркали подошвы. Обернувшись, байкеры увидели еще одного русского, выскочившего из-за угла возле мусорного контейнера. Рыжий поднял пистолет, но стрелять ему не пришлось. Враг, спину которого прошили пули кого-то из людей Кирилла, зашедших с другой стороны, лишь вскинул руки.

Джекс старался не вести счет людям, павшим у него на глазах. Его сторона в чудовищном меньшинстве, но на числах свет клином не сошелся. И все равно он был рад, что Ролли с командой САМКСЕВ уже в пути. Только надеялся, что они поторопятся.

Пыр прошел через кухню первым. Они на секунду увидели Олега с Ильей, но затем послышалась перестрелка в коридоре впереди, и двое русских очертя голову ринулись туда. Джекс потянул за спусковой крючок ЦНИИТОЧМАША, и оттуда вырвался шквал пуль, но глушитель подавил грохот выстрелов. А затем Джекс бросился бегом. Ему хотелось прикрыть тыл Олегу с Ильей, но у него были другие приоритеты.

– Пошел, – сказал он Пыру. Кивнув, тот сорвался на бег, поворачиваясь вправо-влево в поисках двери на лестницу.

Джекс в кухне выкрикнул имя сестры. Рыжий проверил холодильную камеру. Затем они вышли в коридор и приступили к поискам. Из комнаты в комнату, прикрывая друг другу спины и слушая крики и грохот выстрелов, разносящихся по всему отелю.

– Страна чудес, – с едкой иронией проронил Рыжий, поморщившись от боли в боку, но не обмолвился о ней ни словом.

Джекс не улыбнулся. Пинком распахнул дверь ванной и вошел, выставив ствол перед собой, выкрикнув имя сестры, но услышал лишь эхо собственного голоса.

Здание казалось совсем заброшенным. Пустым.

И впервые до него вдруг дошло, что она уже может быть мертва.

18

Пыр скользил по коридору спиной к стене. Бросил взгляд в несколько открытых дверных проемов, развернулся и двинулся дальше одним плавным, слитным движением. Сердце его билось ровно, дыхание оставалось спокойным. Во время его армейской службы санитаром один лейтенант сказал, что, если бы у него сняли энцефалограмму во время боя, анализ показал бы, что Пыр спит. «Может, даже видишь сны». Всякий раз, когда вокруг вспыхивало насилие, Пыр был готов к тому, что умрет, и лишь хотел, чтобы ублюдки хорошенько поплатились, прежде чем это с ним произойдет.

Однако, когда он не в поле… вот тогда-то Пыру приходится туго. Под огнем он спокоен, но когда вокруг все тихо и мирно, тогда он чувствует, как застарелый гнев закипает в душе. Даже сейчас, годы спустя, напряжение чуть ли не каждый день искрит по хребту высоковольтным накалом. Он человек без родины, и братья из САМКРО распахнули для него свои объятья. Без САМКРО он ничто.

В последние пару дней Джекс иногда принимал сомнительные решения, но Пыр поддерживал Джекса, несмотря ни на что, отчасти потому, что они оба из САМКРО и он любит этого человека, а отчасти потому, что понимал: будь Тринити его сестрой, он бы принимал те же самые решения.

Остановившись у лифта, Пыр нажал на кнопку, чтобы проверить, работает ли тот. Кнопка не загорелась, и он прижал ухо к металлической двери. Никакого гудения. Где-то этажом выше топали тяжелые ботинки. Со стороны фасада доносились автоматные очереди.

– Сзади, – донесся негромкий хриплый басок.

Пыр оглянулся. Рыжий с Джексом свернули за угол и в отдалении следовали за ним.

Кто-то выматерился по-русски. Пыр резко развернулся, увидел человека, ступившего в коридор впереди, и взял его на мушку. Выпустил два заряда. Один попал русскому в руку, лишь вскользь задев ее, но тот нырнул обратно за угол.

– Пошел, пошел! – бросил Джекс.

Подняв глаза, ирландец увидел дверь лестничной площадки слева от себя, и протиснулся в нее. Джекс дал ему одно дело, и Пыр намерен его выполнить. Когда дверь уже захлопывалась, он оглянулся в коридор и увидел, как мимо прогромыхал Рыжий с нацеленным пистолетом. Рыжий выстрелил, и кто-то выругался. Потом щеколда двери щелкнула, и Пыр остался один.

На лестнице перестрелка слышалась приглушенно, будто издали. Пыр был смертельно спокоен. Он поспешил вверх по ступеням, прислушиваясь и бдительно высматривая людей Лагошина. На полпути между третьим и четвертым этажами помешкал, слушая, как стучит пульс в голове. Может, он и способен сохранять спокойствие под огнем, но за последнюю пару лет не стал ничуть моложе и, взбежав на несколько лестничных пролетов, вынужден был остановиться, чтобы отдышаться.