Сыны Императора (антология)

Я буду носить красное, медь, бронзу, только что из арсенала и выкрашенные моей собственной рукой, хотя я не Поглотитель. Я плюю на Таругара и остальных. Наш примарх — новорожденное существо варпа, принц крови. Ему не нужна защита, которую могут предложить легионеры.

Скорее я освящен цветами, которые, как говорят, более всего радуют нашего нового бога.

Но я не потеряю себя.

23.

Многие из моих братьев последовали моему примеру, равно как и следуют теперь за мной на полях войны. Пламя в мозгах поддерживает жар в нашей крови. С каждым взмахом наших клинков мы помазываем ледяную землю перед нами.

24. 25.

Мы последуем Восьмеричным путем.

Мы наденем знак каэдере ремиссум, даже если примарх запретил это.

Мы взбунтуемся, как он взбунтовался.

Мы будем убивать не потому что нам приказывали, но потому что мы живем ради этого. Кровь и боль, и ничего более.

26.

Это последнее дополнение к самой подлинной форме поклонения, которое я могу представить. Оно ярко и кроваво светится в углу дисплея визора. Это успокоительный противовес яростному тиканью Гвоздей…

Вел-Хередар в самом деле хорошо меня знает.

27.

Счет. Мера моего мастерства и узы для моей души.

Прочие могут делать, что хотят, но я не потеряю себя.

28.

Я не уподоблюсь нашему примарху.

29.

30. 31.

Это не братское состязание прежних дней. Это мои подношения Кровавому Богу. Я докажу свою ценность количеством их черепов, ведь они все, что я могу предложить вместо своего перед окончанием каждой новой битвы.

Текели. Хорган Прайм. Даброск и все три его луны. Стенир. Орбитальные города над Парлиаксом. Следующий мир, чье название я забыл. Небе VI. Небе II. Потоп.

И так далее до самого священного Тронного мира.

32. 33. 34. 35.

Моего отца зовут Ангрон. Это все, что у него осталось.

За это мы должны благодарить только Лоргара.

И однажды мы так и сделаем.

Грэм Макнилл. ДРЕВНИЙ ЖДЁТ

Имена обладали силой.

Любой послушник Тысячи Сынов мог сказать вам об этом.

Знать чье — то имя означало понимать его, иметь доступ в самое сердце его сущности и видеть, как работают лежащие в ее основе механизмы.

Чтобы подобрать ключ к душе, нужно имя.

Имя говорило обо всем. Традиции имени рассказывали о народе, который его придумал. Этимологические корни раскрывали исторические обстоятельства его происхождения, а каждое лингвистическое изменение, произошедшее с ним, передавало уникальную историю.

Имена были всем.

Вот почему Вистарио так раздражало, что он не знал имени этого мира. Звездная карта, которую Муршид эмпатически извлек из стоячей воды планетария, не сохранила записи о нем, а жгучие ветра, веющие над облученными равнинами планеты, только шептали то же проклятие, которое главным образом и привлекло их на эту пустынную глыбу.

— Я все еще слышу его, — сказал Ахтар, прижав пыльную перчатку к выцветшей эмблеме Раптора на боку шлема.

— Мы все его слышим, — огрызнулся Муршид. Он был атенейцем и воспринимал причитания планеты сильнее остальных.

Когда — то он сравнивал хождение по поверхности мертвых миров с погружением в поток жидкого азота и ощущением мучительного холода, медленно проникающего в твое тело, пока оно полностью не застывало. Дары Великого Океана были разнообразны, но такими же были и его тяготы.