Сыны Каина. Капкан на любовь

— Не заметил, чтобы ты сопротивлялся. — Баал пожал плечами и лениво зевнул.

— И… что теперь? Ты пришел за моей душой? — я отступил на шаг.

— Да на кой она мне? — демон растянул узкие губы в улыбку. — Много мнишь о себе мальчик! Таких мелких душонок, как у тебя, в аду и так складывать некуда — куда ни пойдешь, везде вы мешаетесь, ноете, ругаетесь, молите о пощаде.

— Тогда зачем пришел?

— Объяснить тебе, как все будет дальше.

— О чем ты?

— О том, что ты убийца, мальчик.

— Это ты… — начал было, но хвост демона взвился в воздух и обмотался вокруг моего горла, сдавив так, что ни слова не скажешь.

— Говорить буду я. — Баал усмехнулся. — Тебе дозволяется слушать и бояться. Более ничего. Итак, бедную старушку ты упокоил, мерзавчик, и ежели не хочешь, чтобы об этом узнали все — и Хранители, и мамочка твоя, и сестренка, и папочка — настоящий и не очень, и полиция, то сделаешь все в точности, как будет велено. Ну, — он изогнул бровь, — моргни, если понял.

Я моргнул, обливаясь потом и задыхаясь от ужаса.

— Умница, — демон отпустил меня, дал минуту продышаться, а потом прут хвоста снова со свистом взвился в воздух, затормозил у моей груди и легонько уколол шипом на конце в живот. — Ты помечен. — Мужчина удовлетворенно кивнул. — Мой яд в тебе, малыш. Теперь ты принадлежишь Тьме!

МАГДА

У Хранителей было все, даже тюрьма. В нее меня и поместили после того, как Лукьян привез обратно. «Камерой» оказалась обычная комната, которая мало чем отличалась от той, в которой я жила до этого — кровать, стол, стул. Только шкафа не имелось. Странно, а где же скелеты прятать? Ах, да, и окно заключенной не полагалось, разумеется.

Несколько часов я провалялась на кровати, увязнув в размышлениях, а потом плюнула — что толку переживать из-за того, что еще не случилось и не факт, что вообще случится? Пытать меня вряд ли будут. Детектор лжи или что у них там из шпионского арсенала имеется, пройду без проблем, поскольку Лукьяну я рассказала всю правду. А вот в том, что меня выпрут со стажировки, можно не сомневаться. Кому я нужна с подмоченной репутацией?

Хотя, что такого предосудительного мной сделано? Личные мотивы не имеют отношения ни к тому, что произошло с Гораем, ни к заговору Стражей, или что там у них происходит. Мне это «не пришьешь», как сказала бы Катя, сколько ни старайся.

То, что я своевольничала, не говоря никому, что выследила Стража, за которым охотился весь город, уже серьезнее. Но моя вина состоит лишь в этом и в том, что утаила ночное приключение от руководства. За это ретивой стажерке и «прилетит» в первую очередь, полагаю.

Допрос начался поздно вечером. Меня отвели в комнату, как под копирку списанную из американских фильмов — железный стол с наручниками, стул в комплект, серые стены, черный глаз камеры в углу под потолком, которая зорко подмечает каждое твое движение.

Мне пришлось рассказать все от начала и до конца примерно сотню раз. И снова по кругу. Не требовалось иметь выдающийся IQ, чтобы понять — таким образом Хранители пытаются выловить нестыковки, ложь и прочие шероховатости. Зря старались. Человека, который говорит правду, ни на чем таком не подловить.

Следующим этапом была череда вопросов, на которые требовалось отвечать быстро, четко, не раздумывая и не пускаясь в пространные рассуждения. Этим напугать меня тоже не удалось — тому, кто пережил ЕГЭ, несколько часов допроса — семечки!

В перерыве меня покормили, отвели в туалет, снова допросили, а потом отправили спать. Подняли рано утром — по ощущениям, часов в пять, и заспанную, зевающую и пытающуюся продрать глаза отвели уже в обычный кабинет.

Там меня ждал мужчина в возрасте, довольно полный, но не толстый, а скорее крепко сбитый. Я зацепилась взглядом за его бороду с проседью, почему-то это никак не вязалось с образом следователя Хранителей. Его маленькие цепкие глаза внимательно следили за мной, севшей на диван — стола и стульев в комнате не оказалось.

— Меня зовут Давид Гор. — Представился незнакомец.

— Гор? — уж не родственник ли нашего главного, Эвера Гора?

— Я его брат.

Наверное, мне стоило чувствовать себя польщенной, раз уж «такие люди» заинтересовались моей скромной персоной. Или хотя бы бояться, что все так серьезно и Хранители подтянули «тяжелую артиллерию». Но пока в ощущениях доминировали сонливость, усталость и голод.

— Мне рассказали, что с тобой произошло, Магдалина.

— Магда.

— Что?

— Зовите меня Магдой, ненавижу имя Магдалина.

— Почему? — он прислонился спиной к стене.

— Не знаю, — честно ответила я. А ведь и в самом деле, сколько себя помню, всегда бесилась, услышав, как зовут полным именем. Даже в паспорте хотела указать не его, но мачеха отговорила. — Вы не думаете, что это неважно? — я пожала плечами. — У каждого есть какая-то своя придурь.

— Не думаю. Магда, мне нужно понять тебя, поэтому важно все — даже такие нелепые мелочи.

— Может, просто расскажу вам, как все было? — с тоской понимая, что он намерен залезть в мой мозг, спросила я без особой надежды на успех.

— Магда, я всю ночь смотрел видео с твоим допросом, так что историю эту могу рассказать не хуже тебя.