«Сыны Рахили». Еврейские депутаты в Российской империи. 1772–1825

Насколько отличался порядок выборов в других губерниях черты оседлости от того, что происходило в Минской губернии, на данный момент неизвестно. Так, по Киевской губернии известно только, что депутатом был избран Сруль Мордкович из местечка Фастова, отправившийся в Санкт-Петербург в марте 1803 г.[422] Теоретически распоряжение комитета могло предоставлять и б'oльшую свободу еврейским общинам при выборе депутатов, чем в Минской губернии. Таким образом, степень контроля власти над выборами всецело зависела от местной администрации.

Официальными депутатами являлись, по-видимому, только избранные по кагалам черты оседлости лица, тогда как взаимодействие членов комитета с приглашенными ими евреями строилось на менее формальной основе. Это различие отражает и отсутствие в докладе комитета каких-либо упоминаний о приглашенных евреях. Более того, употребление Державиным слова «депутаты» по отношению к этой категории еврейских представителей, при терминологической нечеткости, свойственной документам того времени, относящимся к евреям, может не отражать истинного статуса приглашенных лиц.

Менее корректная, однако гораздо более увлекательная реконструкция ситуации 1802 г. представлена в существующей на данный момент историографии. Так, для Н.Н. Голицына само собой разумеющимся являлось противопоставление еврейских депутатов-«ортодоксов»[423] из черты оседлости ассимилированным петербургским евреям, имевшим определенное влияние на ход работы комитета[424]. Это положение было развито Ю.И. Гессеном, предложившим гипотетическую реконструкцию личного состава приглашенных депутатов: Нота Ноткин, Абрам Перетц, Лейба Невахович, Мендель Левин и Леон Элкан[425]. Относительно возможного приглашения Ноткина, отраженного в единственном документе, касающемся этой группы депутатов в целом, уже говорилось выше. То, что «просвещенные евреи» Мендель Левин и Леон Элкан в 1790-е гг. пользовались покровительством, соответственно, Чарторыйского и Потоцкого, а откупщик Абрам Перетц был знаком с Кочубеем и секретарем комитета М.М. Сперанским, вовсе не означает, что именно Перетц, Левин и Элкан наряду с Ноткиным были приглашены в качестве депутатов своими предполагаемыми покровителями. Более того, на относительно низкое общественное и материальное положение Левина в тот период указывает то обстоятельство, что в январе 1803 г. он прибыл в Санкт-Петербург в качестве домашнего учителя сына Перетца, а вскоре лишился и этого заработка[426].

Что же касается Элкана, то его реакция на учреждение комитета отчасти подтверждает догадку Гессена о том, что «сами просвещенные евреи указали правительству на необходимость пригласить их на заседания комитета»[427]. В связи с упразднением Рижского цензурного комитета, в котором Элкан служил цензором в Еврейской экспедиции[428], Элкан в январе 1803 г. подал в Сенат прошение о назначении его на службу либо в «комитет о евреях», либо в Сенат[429]. Таким образом, главной целью Элкана было продолжение чиновничьей карьеры, а не участие в разработке законодательства о евреях. При том что покровитель Элкана С.О. Потоцкий на тот момент являлся и сенатором, и членом Еврейского комитета, вполне вероятно, что Элкан надеялся на его содействие в поступлении на службу в одно из этих учреждений и, действительно, был ненадолго причислен к штату департамента герольдии, а к 1804 г. уже покинул Санкт-Петербург[430].