«Сыны Рахили»

Еще более примечательно прошение кагала и еврейского «общества» города Вилкомира под Вильно виленскому военному губернатору А.М. Римскому-Корсакову 24 декабря 1812 г.: «Вилкомирский кагал и общество, быв до крайности притесняемы и разорены, пришли в бедное самое состояние и в нищету, так что уже не только не в состоянии выполнять требования, но уже намерены, оставя свой дом, скитаться по свету»[1110]. Обращает на себя внимание четкое разделение кагала и «общества» в начальных строках прошения, причем в дальнейшем тексте речь идет только о кагале и от имени кагала. Вилкомирский кагал рисовал яркую картину разорения и бедствий военного времени, в которой поведение российского командования немногим отличалось от деятельности французских захватчиков. В июне 1812 г. в Вилкомире квартировали 1-й отдельный корпус под командованием П.Х. Витгенштейна и 1-й кавалерийский корпус под командованием Ф.П. Уварова. Характерно, что названия корпусов в прошении кагала не приводятся, а звания их командиров неточно обозначаются как «генералы», тогда как в действительности каждый из них на тот момент имел чин генерал-лейтенанта. По их требованию вилкомирский кагал «должен был доставлять без заплаты мясо, водку и хлеб». Вступившие в том же месяце в город французские войска «ограбили евреев до последней рубахи»[1111]. Выбившие французов российские части заняли почти все еврейские дома под лазареты, отчего, предупреждал кагал, «может случиться зараза». От жалоб на притеснения со стороны подпоручика И.Б. Крузе и бургомистра, «безустанно» требовавших от кагала поставки лошадей и съестных припасов, кагал перешел к жалобам на еврейское население города: «Вилкомирские евреи ослушиваются и давать что-либо отказываются», в связи с чем просили губернатора «повелеть кому следует, вилкомирских евреев привести к повиновению кагалу и учредить оный на том же положении, что и виленский кагал»[1112], а также защитить кагал от притеснений местного начальства. 1 января 1813 г. в своем приказе упомянутому в прошении подпоручику Крузе Римский-Корсаков предписывал заставить вилкомирских евреев подчиниться своему кагалу, больных во избежание эпидемии свезти в одно или два просторных помещения, а городской ратуше объявить, чтобы при каких-либо чрезвычайных поборах с местного населения «делала раскладки не иначе как обще с депутатами со стороны еврейского кагала, которые вместе с членами ратуши подписывали б те раскладки»[1113]. Примечательно употребление слова «депутаты» по отношению к представителям кагала в ратуше, при том что именно в этот период широко прославились «депутаты еврейских кагалов» при Главной квартире. Были ли они известны виленскому губернатору, неясно. Что же касается поддержки губернатором притязаний кагала, очевидно, что кагал представлялся региональной администрации более лояльным к российской власти, нежели поляки-члены ратуши, сочувствовавшие французам[1114], на что не преминули указать в своем прошении и сами кагальные. Элементы «торга» в отношениях кагала с губернатором в данном случае прослеживаются особенно ярко.