Сыны Семаргла

К восьмому грудню, третьему осеннему месяцу, дружины под предводительством правителя и наследника подошли к Славграду. Во время пути шли частые и сильные дожди, дули ветра и поэтому приходилось частенько останавливаться в деревнях и малых городах, пережидая непогоду. Святозар под заботливыми взглядами отца, наставников и другов не только избавился от шрамов и бледноты, но, несмотря на дальнюю дорогу, отдохнул и отъелся так, что стал похож на прежнего наследника престола. За день до приезда к Славграду на землю восурскую выпал первый снег и пришел легкий морозец. Снег укрыл все кругом тонким, белым укрывалом, а где не успел укрыть, там лишь немного посеребрил. Правитель и наследник, вместе с наставниками и Стояном, ехавшие в начале колонны по полудню остановили лошадей на небольшом склоне и увидели впереди долину, Речной ветер, разбросанные на ней деревни, и на возвышении престольный Славград. Душа Святозара вся задрожала внутри от радости и умиления при виде мирного, родного и дорогого ему города. Он первый тронул Снежина, который словно ощущая взволнованное состояние хозяина, пошел быстрым шагом, а после даже не понукаемый, перешел вскачь.

— Стой, сынок, постой! — услышал позади себя наследник голос отца, да громкий свист Храбра. Но Святозар даже не оглянулся, он только пригнул голову ниже к коню и тихо шептал своему белому, красавцу жеребцу: «Скорей, скорей, скорей, Снежин!» А Снежин слышал этот тревожный шепот хозяина и не просто скакал, он летел по широким, деревенским улицам, по широким едва прикрытым белым снежком улицам Славграда. Мимо глаз наследника промелькнули не только дома деревень, не только распахнутые крепостные ворота и взволнованные лица воинов охранявших их, но даже дома, избы и лавки самого Славграда. Снежин перешел с галопа на шаг лишь на дворцовой площади, и уже более спокойной поступью подошел к дверям дворца, оные оказались закрытыми, и, остановившись подле, призывно заржал, точно сказал ему, хозяину: «Ну чего сидишь, беги, беги скорей! Тебя там уже заждались!» И Святозар услышал своего Снежина и верно, понял, что тот сказал. Он ласково провел по его белой, мокрой шее, спрыгнул вниз с седла, и, бросив уздечку, кинулся к дверям. Однако не успел наследник сделать и двух шагов, как двери распахнулись, и оттуда выскочил Тур, повзрослевший и помудревший, он бросился к старшему брату, к отцу и предку, и крепко… крепко его обнял, порывисто заглянул в лицо и с дрожью в голосе, выдохнул:

— Брат! Брат! Живой! Вернулся!

— Где, где Любава? — схватив брата за плечи и ретиво отстраняя его от себя, спросил Святозар — Святозарик! Любимый мой! — внезапно услышал наследник голос любимой, позади Тура, подле проема дверей. Святозар отодвинул от себя Тура и увидел Любаву. Высокая, белолицая, с темно-рыжими до пояса волосами, заплетенными в косу, с алыми губами, ярко— зелеными глазами, наполнившаяся материнством Любава была так прекрасна, что Святозар захлебнулся собственным дыханием, и точно ощутил исходящую от женщины его жизни любовь, свет и тепло. Любава обряженная в ярко-лазурный сарафан, с накинутым на плечи тонким, пуховым платком сияла такой женственной чистотой, что наследник, не мешкая, подскочил к ней, подхватил на руки, и, закружив, принялся осыпать поцелуями.

— Любава, Любава, Любава, — шептал он, каждый раз прикасаясь к коже ее лица губами.

— Святозарик, жизнь моя, — тихо прошептал в ответ Любава и заплакала.

— Ну, что ты, любимая, я ведь вернулся, живой и невредимый, — опуская ее на землю и не отводя от нее глаз, нежно молвил наследник.